(Не)Мой (Не)Моя - Оливия Лейк

закуталась в полотенце и взяла в руки телефон. Только восемь вечера, а, казалось, что проплакала целую человеческую жизнь. Прикусив губу, решилась написать, звонить нет: не смогу. Слишком тяжело принять, если все потеряно.

Я: Я тебя люблю

Так много слов, так много мыслей, но что могло быть красноречивей? Без сомнений. Без вопросов. Без ультиматумов. Три слова и две судьбы. Мне оставалось только ждать…

Я переоделась в пижаму и вышла из комнаты. Телефон оставила, жаль дрожащие руки нельзя было к нему пристегнуть. Я боялась ответа. Я ждала его. Сердце замирало, а слух играл со мной в прятки: мне слышался звон, но сообщений не было. Мирослав пока не прочитал.

— До свидания, Аня. Спасибо, что помогли Роме искупаться, — провожала няню.

— Вам уже лучше? — искренне поинтересовалась. Я только вымученно улыбнулась. Нет, мне также. Мне очень, очень страшно.

— Пойдем укладываться, сынок.

Я тихо читала ему сказку, отвлекаясь от тяжелого ожидания. Сын посматривал на меня с тревогой. Мой маленький чуткий мальчик. Родной человек. Мне стало чуточку спокойнее, и я забылась в неглубоком сне.

Проснулась часов в двенадцать, осторожно поднялась и вышла из детской, затем бросилась к себе. Телефон лежал экраном вниз. Мне страшно было брать его. Что ответил Мирослав…

Ничего. Сообщение так и висело доставленным, но не прочитанным. Это было странно и совершенно ему не свойственно. Мир никогда так не делал.

Я проснулась совершенно разбитой. Словно тяжелой плитой придавило. Мое тело как будто бы в порядке, никаких тревожных сигналов, но мне сложно было встать. Ощущение, что я горела, но градусник показывал стандартную температуру.

Утром когда Рома ночевал дома, я его отвозила в садик, а няня уже забирала. Сегодня мы никуда не пошли: сын обрадовался и залез ко мне под одеяло. Я позвонила в деканат и объяснила ситуацию: мне нужен больничный хотя бы на пару дней. Аню вызвонила пораньше и проверила сообщение: Мир так и не прочитал. Мне стало еще хуже. Я вернулась в кровать и обняла спящего сына, стало немного легче. Дети — это не «пластырь»: они в отличие от мужчин будут любит нас всегда. Пусть более принимающей любовью, но она не иссякнет, если правильно воспитать ребенка.

Я провалялась дома два дня. Завтра на работу. Вроде бы стало полегче: в груди болело, но уже не так остро, скорее горькая, тянущая, тупая боль. Я даже привыкла к ней. Пусть будет напоминанием, что иногда выбираем не мы, а нас. Или нас иногда не выбирают. Так тоже бывает, и это совсем не про уверенность в себе, сексуальность и привлекательность — просто и такое случается, увы. Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает…

Рома уже спал, а я монотонно разбиралась со сложным пазлом одинаковых собак. Это бабушка подарила, моя мама: Рома собирал, но так и не собрал. Я решила помочь, отвлечь руки и занять голову. Было поздно, и гостей я не ждала, но они пришли.

— Кто? — бросилась к домофону. Может, ОН?

— Я.

Вздох разочарования. Это был Артем. Наша первая встреча после его задания, и она совсем не взволновала меня. В первый раз с нашего знакомства. Десять сеансов, десять встреч, и я потеряла интерес к нему. Возможно, так и было задумано.

— Привет.

— Привет.

Артем не стремился попасть в квартиру, а я не планировала его приглашать. Я была благодарна ему: он помог мне многое понять, но за это я заплатила. Он оказался профессионалом: деньги потрачены не зря, а наше личное… Оно закончилось и не сегодня. Раньше, просто я не сразу это поняла. А может, у нас и не было никогда ничего личного. Иногда секс, это действительно просто секс, без всякой близости. Мне было хорошо с ним, но это совсем не относилось к моему сердцу. Почему я не замечала этого? Как я так обманулась, допуская мысль, что могла бы с ним что-то построить? Сейчас это казалось чем-то из разряда фантастики.

— Я завтра уезжаю в Ростов, — после продолжительного молчания произнес. Он пришел попрощаться. Скорее всего, навсегда. Меня это устраивало.

— Хорошей дороги, — я улыбнулась.

Мы снова замолчали: Артем смотрел, изучал меня, анализировать и считывал.

— Это был просто секс, Яна. Для нас обоих.

— Я это поняла.

— Я рад.

— Не спросишь про мой гештальт? — криво улыбнулась.

— Это не гештальт, Яна. Это многоточие. Если бы было иначе, ты не плакала бы… — прикинул на вскидку, — дня два из-за бывшего.

— Спасибо, что помог, — сухо проговорила.

— Это моя работа.

— Теперь мне нужен еще и психолог.

— Не нужен. Поговори с собой, заведи дневник и обязательно перечитывай записи на свежую голову.

— Спасибо, — задумчиво кивнула. А ведь когда-то я вела тетрадочку с мыслями, действительно помогало. — Тебе, кстати, тоже не мешало бы подлечиться, — добавила в прощание немножко юмора.

— Я знаю, — усмехнулся, оценил.

— Прощай, Яна.

— Прощай, Артем, — он отошел от двери, а я закрыла ее без всякого сожаления. Вот еще одна страница жизни перевернута.

Я прислонилась к стене и достала телефон. Сообщение так и висело непрочитанным, но сейчас это уже была не случайность, это ответ для меня. Мирослав не оценил моего признания. Возможно, было уже поздно. Возможно, уже не нужно. Возможно, совсем не вовремя.

Я удалила признание в любви у обоих абонентов. Оно исчезло, словно и не было. Теперь жило исключительно в моем сердце. Сколько живет безответная любовь? Мне предстояло это узнать…

Мирослав

Я подъехал за психологом дочери к бизнес-центру, в котором у нее свой кабинет. За рулем Олег, а я, сообщив Ольге Сергеевне, что жду, через десять минут равнодушно наблюдал, как она подходит к машине. Деловое платье смягчали рассыпавшие по плечам волосы и обновленный макияж с яркой рыжей помадой. Мне не нравилось. Мне последние несколько часов ничего не нравилось. Вообще. Женщины в том числе. Женщины, которые не любят никого, даже родную дочь. Женщины, которые работали с моим ребенком, но хотели добраться до меня. Женщины, которым не по возрасту вешаться на взрослых мужиков. Но особенно мне не нравились женщины, которые не знали, чего хотят.

— Добрый вечер, Мирослав Константинович, — Олег открыл дверь, и Ольга Сергеевна устроилась рядом со мной на заднем сиденье.

— Добрый, — ответил обманчива мягко. — Я заказал столик в «Sky Garden». Вы же не против ужина, Оля?

— Нет, — ответила, немного растеряна моим напором. — Я только за.

Говорить о сеансах с моей дочерью при водителе не стоило, а вести светские беседы у меня не было настроения. Но Ольга Сергеевна не оставляла попыток