Забытое заклятье - Елена Комарова

невелики, научная терминология практически не поменялась, – Себастьян откинулся на спинку кресла и устало провел ладонью по лицу. – Но восемнадцатая глава заставила помучиться, там много авторских комментариев. Перевод я надеюсь закончить завтра, если меня не съест второй курс.

– Подавятся. – Марк ободряюще похлопал филолога по плечу. – Кстати, а вы задумывались о карьере преподавателя? Хотя это вряд ли можно назвать карьерой…

– Да как вам сказать, – пожал плечами молодой Брок, – конечно, я думал о том, чем мне придется заниматься после Ареццо. В Аркадии я был редактором при «Литературном вестнике», подумывал продолжить сотрудничество и по окончании учебы. В конце концов, я ведь еще даже не успел защититься.

– Тем не менее, вы очень достойно держитесь, – заверил Себастьяна профессор. – Помнится, когда я впервые вошел в учебную аудиторию в качестве преподавателя… как раз только-только закончил аспирантуру и горел желанием нести свет учения. Мне тогда было примерно столько же лет, сколько вам сейчас. Хватило меня ровно на пятнадцать минут. Я сбежал. Потом пришлось объяснять декану, что иначе я поубивал бы всех тамошних неучей.

– И что? – заинтересовался молодой человек.

– Декан запретил, – грустно вздохнул Марк. – Так и сказал: убивать не смей, а в остальном можешь делать что хочешь.

Себастьян Брок фыркнул, в красках представив себе профессора Довиласа, получившего подобный карт-бланш от руководства.

– Сколько понадобилось времени, чтобы ваши студенты осознали, что в их жизни наступили перемены?

Марк зловеще улыбнулся.

– Три семинара. Больше, чем вашим студентам, должен отметить. Факультетский библиотекарь сегодня говорил о необычайно возросшем спросе на пособия по грамматике ольтенского языка. Мол, придется обращаться к руководству филологического факультета за дополнительными экземплярами. Так что вы на правильном пути, господин Брок. Кстати, Джеймс, то есть профессор Кэрью, поручил мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к предложению занять место на кафедре общей филологии при магическом факультете.

– А сколько часов отводят на преподавание этих дисциплин? – подозрительно сощурился Себастьян.

– Сколько вырвете, – заговорщицки подмигнул Довилас. – А я и не говорил, что путь преподавателя усыпан лепестками роз, шипов там тоже хватает.

– Я подумаю, – честно сказал Брок. – Предложение весьма заманчиво, и я очень польщен. Хотя… вот выставлю "неуд" автору очередной оригинальной трактовки цикла «Северных баллад», а он потом станет великим комедиографом, и скажут, что я душил его талант.

– Пусть сперва станет, – донеслось от дверей.

Марк и Себастьян мгновенно обернулись, и от внимания молодого человека не укрылась тень, пробежавшая по лицу профессора. Странное выражение, смесь удивления и легкого раздражения.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, – произнес, подходя к ним, Хавьер Герингас, – в деканате мне сказали, что в это время вас, профессор, и вас, молодой человек… Себастьян, если не ошибаюсь… можно застать в библиотеке.

– Добрый вечер, господин Хавьер.

Разумеется, Брок не забыл пожилого взломщика с улицы Симона.

Хавьер подошел к столу, провел кончиками пальцев по переплетам книг, рассеянно перелистал страницы.

– Изучаете труды Базиля Доннасского, Себастьян? Помню, помню… еще тот крючкотвор.

– Что вас привело сюда, Герингас? – довольно резко осведомился Марк.

– Я пришел помочь, – мягко ответил гость. – Со мной мои коллеги…

– Неужели вся Большая Четверка? – иронично вскинул бровь Довилас. – Интересно.

Хавьер пододвинул стул и сел, а Себастьян в очередной раз подумал, как много лиц может быть у людей. Пожилой маг сейчас мало напоминал того лавочника, с которым они пили чай в Ранконе. Ехидная усмешка и пронзительный взгляд, проникающий, казалось, в самую глубину души и безжалостно препарирующий обнаруженное там… Становилось понятно, как в пору своей молодости Хавьер Герингас взламывал любые заклинания. И почему именно он стал одним из лучших среди не слишком законопослушных магов.

– Нам нужно побеседовать наедине, профессор. – Гость слегка склонил голову.

Ответом ему была уже хорошо знакомая Себастьяну улыбка Марка Довиласа – тот явно не собирался принимать чужие условия, в особенности на своей территории. Взгляды двух магов, взломщика и профессора, скрестились как две рапиры. Себастьян не обладал магическими способностями, поэтому не мог слышать того беззвучного разговора, что шел в библиотеке, однако на то, что разговор был – поставил бы все свое жалованье за год.

Хавьер сдался первым.

– Марк, мальчик мой, ты не хуже меня понимаешь, что шансов в бою с Виктором будет немного. Если они вообще будут. Мы можем поддержать тебя с помощью наших особых методов. У вас в лабораториях, без сомнения, есть множество полезных вещей… но кое-чего нет. Того, что считается запрещенным.

– Конечно, – неожиданно легко согласился Довилас. – Нам предстоят нелегкие времена, нужно проявлять определенную гибкость. – На губах Герингаса промелькнула торжествующая улыбка. – Однако моя гибкость имеет определенные пределы. На Ритуал я не пойду. Точка.

– Молодой глупец. – Всего два слова, полных горечи.

– Возможно, – кивнул профессор. – Но скажи мне, Хавьер, – он тоже перешел на «ты», – когда тридцать лет назад ты наткнулся на черновики Огюста Вершителя, что остановило тебя?

Себастьян понял, что два волшебника продолжают разговор, начатый давным-давно. Посвящать его в детали они, разумеется, не намеревались, да он и сам не слишком жаждал узнать все подробности. Что-то подсказывало ему, что некоторые истории лучше не ворошить.

– Ты сам прекрасно знаешь, что, – тихо ответил взломщик. – Когда-то я колебался, пойти ли мне по той дороге, что впоследствии избрал ты… или по пути Виктора. Но у меня никогда не было ни твоей совести, ни его беспринципности. В итоге, я выбрал третий путь.

– На улицу Симона. – Профессор выпрямился в своем кресле. – Твоя разработка могла бы перевернуть магический мир, если бы не ее побочный эффект.

– Не кажется ли тебе, что в нынешней ситуации стоит пожертвовать малым ради главной цели? – жестко осведомился Хавьер.

– Думаю, Виктор де Вилье тоже задавал себе подобный вопрос, – в тон ему сказал Довилас. – И даже догадываюсь, что ответил.

Герингас покачал головой.

– Ты совершенно не изменился, Марк, – сказал он. – Даже не знаю, печалит меня это, или радует. Ну, обычную-то помощь ты примешь?

– Да. Я очень признателен тебе, Хавьер, – голос профессора потеплел. – И Максиму, Карлу, Закарии…спасибо вам.

– И все же глупец, – печально вздохнул ветеран, пожимая Марку руку на прощание.

– В этом случае я предпочитаю быть глупцом.