Ашер 6 - Сергей Шиленко

ужином? — спросила Рита с такой явной надеждой в голосе. Да уж, был за мной такой грешок. Последние несколько дней я частенько пропускал общий ужин, просто перехватывал что-нибудь на скорую руку перед сном и падал мордой в подушку, совершенно без сил.

Первым делом я хотел выпалить: «Конечно!», тем более сам этого ждал. Но не успел я и рта раскрыть, чтобы пообещать это Рите, как внутри что-то ёкнуло — знакомое ощущение. Я глянул вдаль и понял — накатывает. То самое, знакомое желание. Да и Байрон строго-настрого запретил делать большие перерывы.

— Постараюсь успеть. Мне нужно помедитировать, — до меня только сейчас дошло, что все время с тех пор, как Алек Сван отправился к праотцам в той самой вонючей луже, которую сам же и наделал, я еще ни разу этим не занимался.

— Тоже думаю, что тебе это не помешает, — Рита наклонилась и поцеловала меня в щеку, словно возвращая в реальность. — У тебя в последнее время такое выражение лица, будто тебе срочно нужно мысли в порядок привести. Ты же сам говорил про Шелли: мир не рухнет? Так вот, мир точно не рухнет, если ты на один вечер отложишь все дела и посвятишь время своему душевному состоянию.

— Понятия не имею, о чем ты, — лукаво улыбнулся я ей и подмигнул точь-в-точь как Сет, когда не хотел что-то обсуждать.

А мне и правда не хотелось. Мы и так все нахлебались потрясений по самое не хочу, куда уж еще грузить девчонок своими мутными загонами?

— Ну конечно, — Рита картинно закатила глаза, а потом притянула меня к себе и поцеловала уже по-настоящему, в губы. — Иди и ни о чем не волнуйся. Я позабочусь, чтобы Грэг хорошо поужинал, и, когда ты вернешься, на столике в нашей спальне тебя будет ждать легкий ужин.

— Ты просто потрясающая, знаешь? — со стоном впился я в ее мягкие губы. — Ты так здорово заботишься о нашей семье.

— Ты правда так думаешь? — Рита застенчиво отвела взгляд, и щеки ее тронул легкий румянец.

— Правда думаю, что когда придет время, ты станешь просто фантастической мамой для наших котят, — пробормотал я ей в шею и улыбнулся, когда щекой почувствовал, как венка на ее нежной коже забилась чуть быстрее.

— Я люблю тебя, — выдохнула Рита, а потом в последний раз коротко поцеловала и с явной неохотой оттолкнула. — А теперь тебе лучше идти, иначе мы оба так и не доделаем свои дела.

— Кто сказал, что это плохо? — шутливо прикусил я ее за мочку уха.

— Отец… — внезапно всхлипнула во сне Шелли. Мы с Ритой замерли. — Нет!

Если бы мы не старались вести себя как можно тише, то вообще бы ничего не услышали. Так тихо она это пробормотала.

Мы с Ритой замерли, прислушиваясь — не нужно ли вмешаться. Через пару секунд Шелли сонно моргнула и открыла свои изумрудные глаза. Выглядела она очень смущенной.

— Привет, любовь моя, — мягко сказала Рита. Наша феникса смотрела на нас так, будто видит впервые.

— О, привет, дорогие, — она несколько раз моргнула, и этот немного отстранённый, словно инопланетный, взгляд исчез так же быстро, как появился. — Извините, я снова уснула, ничего не могу с собой поделать.

— Все в порядке, — успокоил я ее. — Сегодня ты продержалась намного дольше, чем во все предыдущие дни. Так что ты точно заслужила отдых.

— Боюсь, — она сладко зевнула и потянулась так, что спина у нее аж хрустнула, — что я все равно так и не выспалась.

— Давай отнесу тебя в постель, — предложил я ей и протянул руку.

— Но мы с Ритой еще хотели обсудить кое-какие домашние дела, — надула губки Шелли, хотя и позволила мне помочь ей подняться на ноги.

— Мы поговорим обо всем завтра, дорогая, — пообещала Рита и тоже встала, чтобы нежно поцеловать Шелли в лоб. — А сейчас отдохни.

— Хорошо, — обреченно вздохнула моя жена, и я тут же подхватил ее на руки. Она была почти невесомой.

Подмигнув напоследок Рите, с которой мы, можно сказать, расставались на весьма пикантной ноте, я спустился в библиотеку, где Бруно все еще корпел над какими-то фолиантами. К тому моменту, как я донес нашу фениксу до нужного крыла, она уже почти спала у меня на руках.

Уложил я ее в постель. Она больше не металась и не бормотала ничего такого, что указывало бы на кошмары, но на всякий случай я немного задержался рядом с ней. Просто лежал на боку и смотрел, как мирно она спит, как ровно вздымается ее грудь.

В конце концов, наступил ранний вечер, тени в комнате начали сгущаться, и во мне снова заныла эта тяга к медитации. Особенно она обострилась, когда солнце опустилось еще ниже, окрашивая небо в багряные тона. После этих практик я всегда чувствовал себя как заново родившимся, особенно если медитировал на рассвете или на закате.

Может быть, это потому, что на острове Сканно они были какими-то особенно красивыми?

Итак, я с неохотой оторвался от созерцания моей спящей фениксы, вышел на балкон и устроился на широком каменном парапете.

Глубоко вдохнул, представил, как волны мерно накатывают на берег и отступают, и закрыл глаза. Дыхание стало ровнее, сердцебиение замедлилось.

Вдох… выдох…

Под веками начали плясать какие-то огни. Меня будто понесло на какой-то безумной карусели из образов и видений. Все это было так сумбурно, непонятно, то ли я проносился мимо них, то ли они — мимо меня.

Эта часть медитации всегда напоминала барахтанье на мелководье. Конечно, я мог бы попытаться ухватиться за какой-то из этих мелькающих образов, но знал, что в этом нет особой нужды — рано или поздно Ашен сам замедлит этот калейдоскоп и покажет мне нужные фрагменты.

Наверное.

По правде говоря, я до сих пор толком не врубился, как этот архипелаг со мной контачит. Всегда списывал это на какую-то таинственную силу и просто хватался за каждую волну, на которую она меня подбрасывала.

Чаще всего в последнее время мне виделось, как мы с какой-то здоровенной священной рыбиной наперегонки плаваем.

Однако в тот раз, когда безумная карусель наконец остановилась, я обнаружил, что просто спокойно плыву по воде. Ничего угрожающего вокруг — ни крутых волн, ни затянутого тучами неба.

Привет… — мои