Неофит - Ярослав Кожедуб

одной из компаний она не появлялась ни разу. Молча училась, молча дуэлилась, молча тренировалась в полном одиночестве. Шанса на пересечение в столовой тоже не было: судя по её показателям, где она более-менее равномерно уже приближалась к первой тысяче во всех трёх рейтингах, обогнав большую часть третьего курса, принимать пищу она должна была минимум на пятом ранге столовой.

Странно, конечно, что я не видел её в библиотеке или на полигонах… но там достаточно легко можно было разминуться.

Всё же кампус был весьма большим.

* * *

На очередную лекцию профессор Фаулер притащила массивную клетку, задрапированную толстой, плотной дерюгой.

— Итак, я помню, что обещала вам исключительно теоретический модуль, но, раз уж подвернулась возможность, — преподаватель бодро махнула рукой в сторону клетки. — Как вы знаете, в Академии есть свой зверинец. Не слишком большой, но, из-за того, что обычных зверей мы там не держим, по разнообразию магических мы уверенно держим третье место во всей Империи. Уступаем только Императорскому заповеднику и Новгородскому зоопарку. Собственно, для чего нам вообще нужен свой собственный зверинец? В первую очередь, для нужд памирских артефакторов и целителей. Первые, например, постоянно дерутся за чешую виверн, когда у тех начинается период линьки, вторые пытаются выдоить досуха Цезаря и Клео, — поймав наши вопросительные взгляды, Фаулер пояснила. — Это наши мантикоры. Если кто-то будет проходить целительские модули, вам там расскажут добрую сотню способов применить их яд в медицинских целях. Весьма универсальная штука…

Замолчав, профессор уставилась в окно, о чём-то размышляя. Спустя секунд десять я не удержался и деликатно кашлянул. Застывшая Фаулер встрепенулась и развернулась обратно к нам:

— Да, точно. О чем это я? Про зверинец? В общем, поводов для его существования при ПАМИРе хватает. И, начиная со второго модуля, мы начнём постепенно выбираться туда на практические занятия. А после полного прохождения моего курса туда можно устроиться на практику. Собственно, для тех, кто хочет связать жизнь с магозоологией, это единственный вариант, как продолжать получать знания в этой области. Учитывая малое количество желающих, излишне специализированные курсы в нашей области знаний попросту не ведутся — всё оформляется как непрерывная годовая практика, в ходе которой каждый студент обучается на месте по индивидуальной программе, а потом сдаёт экзамен по всему пройденному материалу. Аналогичная практика есть и в аспирантуре.

Соколов, сидевший рядом, поднял руку и, дождавшись кивка профессора, спросил:

— А кто в клетке?

— А, точно, — Фаулер резко повернулась: кажется, она в очередной раз ушла мыслью слишком далеко и попросту забыла про стоявшую сзади клетку. Собственно, Соколов просто оказался первым, кто это заметил… в этот раз. Мы все в достаточной мере привыкли к рассеянности профессора, чтобы ловить нужный момент и не стесняться осторожными вопросами возвращать её в нужное русло. — В общем, к нам в зверинец привезли сегодня ночью новое животное. Увы, подходящее для него обиталище пока не подготовили, так что ему приходится ютиться в этой не сильно большой клетке… потому что никакая иная из имеющихся у нас его не удержит. Пронырливый зверёк. Вдобавок, как самому квалифицированному магозоологу, мне требуется держать его неподалёку, пока он выходит из стазиса. На всякий случай. Ну а коли так, я решила не отменять лекцию, а совместить нужное с полезным и показать его вам. Итак, сейчас у вас будет возможность заработать тавры. Зверушка редкая, так что если кто-то из вас её узнает, то я без всяких сомнений начислю этому студенту сразу десяток монет. Момент…

Профессор подняла руку, сложила два пальца «пистолетом» и резко дёрнула им вверх. Шторы резко задёрнулись, комната погрузилась в полумрак, а дерюга осторожно снялась с клетки, плавно обнажая её содержимое. Мои брови сами собой взлетели куда-то ввысь.

Слева же раздался восторженный приглушённый писк — кто-то из девочек потерял всякое самообладание. И неудивительно. В центре клетки находился округлый комок пушистого меха, светящийся приятным желтоватым светом. Словно огромный пушистый светлячок, в пару кулаков размером. Кто бы это ни был, но из-за того, что он свернулся практически в шар, невозможно было разглядеть даже форму тела. Да и мерцающий свет скрадывал очертания. Лишь из-за мерного дыхания было понятно, что это не просто светящийся пушистый помпон.

— Господи, какая прелесть…

— Несомненно, зверёк милый, — благосклонно кивнула Фаулер, с лёгкой улыбкой посматривая на своего подопечного. — Но всё же вернёмся к моему вопросу. Варианты есть?

Руку подняла только Чернова — да и то, неуверенно. Дождавшись ободряющего кивка профессора, она с большим сомнением сказала:

— Ну… есть отдалённое сходство с огненными пандами… если это какой-то необычный подвид… и это совсем детёныш…

— Могу понять, почему вы так подумали, — Фаулер задумчиво почесала нос. — Отдалённое сходство, действительно, имеется. Но, не говоря о том, что даже детёныши огненных панд имеют заметно большие габариты, свечение их шерсти заметно слабее и имеет другой оттенок. Вдобавок мерцают они не ритмично, и даже детёныши выделяют достаточно тепла, чтобы вы почувствовали на таком расстоянии волну сухого жара, как от костра.

— Ну, клетка же должна быть артефактной, вдруг она блокирует жар, — Василиса попыталась отстоять свою версию, но она и сама в неё не верила.

— Клетка, действительно, артефактная. Просто её свойства сосредоточены на иных аспектах. Например, на том, чтобы отсекать звуки, свет и запахи снаружи. Любые вибрации и положение клетки в пространстве тоже никак не отражаются на узнике, иначе он бы давно уже проснулся от перевозки и наших разговоров. Впрочем, из-за того, что он спит, вам должно быть заметно сложнее угадать, так что придётся дать вам подсказку… а, нет. Кажется, не придётся.

Пушистый шарик в клетке заворочался, ритм его дыхания стал более рваным и он стал издавать какие-то невнятные попискивания. Фаулер тут же подбежала к клетке, торопливо дёрнула к себе телекинезом стул с другого конца аудитории, усевшись за стол со зверьком. После чего внимательно уставилась на него, шевеля губами и то и дело складывая пальцы в десятки жестов и позиций — скорее всего, закидывала его сонмом информационных заклинаний, контролируя его состояние. Наконец, спустя минуту, она с облегчением замерла и опустила руки.

— Сейчас окончательно проснётся. Смотрите.

Пушистый зверёк, тем временем, дёрнулся и резко развернулся, преобразившись из шара в нечто вроде бурундука — короткий куцый хвост, острая мордочка… и сверкающий камень на грудке, органично встроенный прямо в тело зверя. Снаружи виднелась лишь плоская грань в виде правильного шестиугольника, светящегося