Тридевятое. Книга вторая - Ирина Кизимова

— Любава?.. — она удивлённо глядела на лучшую подругу, чей тёмный силуэт вынырнул словно из ниоткуда.

— Я так рада, что встретила тебя!

Колдунья широко улыбнулась и присела рядом, заключив подругу в крепкие объятия.

— Я так скучала, Василиса! Места себе не находила, как узнала, что Глава тебя к Кощею отправила.

— Со мной всё хорошо, тебе не нужно беспокоиться. — Василиса обнимала её в ответ, ласково поглаживая по светлым волосам.

— Как всё продвигается?

— Не думаю, что обрадую тебя ответом.

— Я счастлива уже от того, что ты в добром здравии. Думала, Кощей убьёт тебя. — она тяжело вздохнула.

— Он хорошо относится ко мне.

— Дак значит, всё идет как нужно!

— Это не то, что ты думаешь, Любава.

— Только сама не влюбляйся в него, Василиса! Он зло, он убил наших Сестёр, он худшее, что есть в Тридевятом царстве. Помни об этом.

— Я знаю, можешь не напоминать очевидные вещи.

Внутри всё сжималось, угораздило же испытывать тёплые чувства к тому, чьей смерти желает всё Тридевятое царство. Того, кого годами пытаются отправить в иной мир Сёстры. Есть ли другой выход?.. Надежды не было.

— Что они хотят с ним сделать? Ты знаешь? — стараясь не выдавать предательской дрожи в голосе, спросила Василиса.

— Ты и сама знаешь, что меня в такое не посвящают, даже теперь, когда я прошла обряд.

— Да, прости. — девушка ощутила, что вскрывает старую рану и поспешила исправиться.

— Ничего. Когда мы пленим Кощея Бессмертного, Сёстры наконец-то смогут жить спокойно, нам больше не придётся рисковать собой ради мира.

— Ты права, Кощей должен умереть.

Она врала не столько Любаве, сколько самой себе и убедилась в этом, когда по возвращению в Царьград, Кощей Бессмертный и взглядом её не удостоил, закрывшись с Демьяном в покоях. С ним творилось нечто необъяснимо странное, и сие отметил даже вернувшийся колдун.

— Повелитель сегодня не в духе. Лучше в ближайшее время не попадаться ему на глаза.

И его слова красноречиво подтверждал пунцовый синяк под глазом Оксаны, которая осмелилась-таки сунуться к Кощею.

Василиса за сим наблюдала с тревогой и ломала голову над тем, как подступиться к Бессмертному. Всё давно вышло за рамки данного Главой задания, она действительно тревожилась за состояние чародея. Посему июльским вечером всё же решилась постучаться в покои. Ей ожидаемо не ответили, но дверь оказалась незапертой.

Внутри было тихо и пахло жжёными травами, ненавязчивый аромат душистой сирени тут же проник в лёгкие, приятно щекоча их изнутри. Кощей обнаружился среди груды свитков, один из которых читал, сидя прямо на полу, подперев голову ладонью. Тёмные волосы были в беспорядке и слегка неряшливо торчали в разные стороны, а под глазами сияли огромные мешки. Сие состояние было непривычно для обычно с иголочки одетого Кощея.

— Сегодня единственная ночь, когда в Зачарованном лесу цветёт папоротник.

Губы сжались, но чародей не проронил ни слова.

— Ты столько рассказывал мне про него, что я думала, мы сможем пойти за ним вместе.

Она осторожно прошла внутрь, прекрасно понимая, что сейчас висит на волосок от гибели, если хоть малость разозлит Бессмертного. Опустившись напротив него, Василиса бросила взгляд на разбросанные свитки, ощущая, как напрягся в этот момент Кощей.

— Тебе нужно отдохнуть, сколько ты не спал?

— Не строй из себя мамку, плохо получается.

Василиса мягко улыбнулась, наконец, встретившись с ним взглядом.

— Тогда расскажешь, что с тобой происходит? Все обеспокоены…

— Просто проваливай, Василиса, пока я сам тебя не выставил.

— Тогда тебе и правда придётся меня выставить. Ты плохо выглядишь, я не хочу оставлять тебя в таком состоянии.

— Я предупреждаю в последний раз.

Нужно было бояться, точно нужно… Но почему-то вместо этого она подалась ближе и заключила мрачного колдуна в тёплые, крепкие объятия, вызвав лишь удивлённый вздох.

— Что ты делаешь, дура?

— Ты больше не один. И никогда не будешь один.

— Ты обещала не лгать мне.

— Я не лгу.

Он притянул девушку к себе и замолчал, хмуро глядя в пустоту. Давно забытые чувства пробивались откуда-то из глубины, хотя он думал, что уничтожил их все без остатка.

— Папоротник цветёт лишь одну ночь в году. — прошептал Кощей, глядя на уткнувшуюся в изгиб его шеи Василису. — Нам не стоит упускать эту возможность.

— Даже тебе не под силу вырастить папоротник.

— Сия магия подвластна лишь природе.

Она наконец отпустила его, радужка в карих глазах напротив будто стала чуть светлее, но даже эти крохотные изменения грели душу.

— Уверен, что не хочешь отдохнуть?

— Ты душишь меня своей заботой, а должна лишь забавлять.

— Со временем ты привыкнешь.

— Будто я собираюсь привыкать к тебе. — фыркнул Кощей. — Не успею и глазом моргнуть, как ты сгинешь. Человеческий век не долог.

Василиса пожала плечами и мягко улыбнулась, коснувшись ладонью его щеки, убирая прядь каштановых волос за ухо.

— Пусть и не долго, но я хочу быть рядом с тобой.

— Я — твоё задание. Ты сделаешь всё, дабы быть рядом со мной.

— Ты был моим заданием. Но с тех пор многое изменилось.

— Ты ненавидишь меня, Василиса.

Она покачала головой и, слегка задумавшись, продолжила.

— Я не думаю, что ненавижу тебя. Конечно, ты не добрый богатырь, что помогает бедным и спасает обездоленных, и уж тем более не честный светлый маг. Но ты — это ты, а больше мне не нужна причина, чтобы любить тебя.

— Ты хоть представляешь какая ты дура…

— Ага, забавная вещица, не так ли?..

Кощей буравил её непроницаемым взглядом, пытаясь найти хоть каплю лжи в её словах, но улыбка и тепло, исходящее от Василисы, не давали её обнаружить, совершенно сбивая Бессмертного с толку.

— Сегодня единственный день, когда можно сорвать цветок папоротника.

— К лешему папоротник.

Поцелуй вышел настолько пылким и чувственным, что, если бы Василиса стояла, у неё бы подкосились ноги. Она обняла чародея за шею, прижимаясь к нему всем естеством, запустив пальцы в мягкие каштановые волосы, ощущая как сильные руки собственнически сжимают её талию. Губы будто сливались воедино, утягивая в бурлящий водоворот пламенных чувств, в которых к лешему полетело всё: сестринство, мировое благо, любая осторожность… Теперь ничего не волновало кроме посветлевших карих глаз напротив и лёгкой улыбки, за которую не жалко было и умереть.

Кощей