Капеллан: Цена знания. Том I - Евгений Нетт

— Отказываюсь.

«Отдаться во власть чуждого разума? Умереть по приговору брата по Ордену? Два варианта с одним финалом… который меня не устраивает».

Сивар не ответил. Вместо этого он шевельнул губами, бросился вперёд — и об мой магический щит разбился шквал штормового ветра, обдавшего кожу холодом.

Моя молния растеклась по металлу вспыхнувшего рунами меча капеллана, а в следующий миг мы уже обменялись первыми ударами.

Звон стали ввинчивался в мозг парой раскалённых штырей. Руки пытались повиснуть плетью, но моя воля и потоки магии заставляли их подниматься вновь и вновь, перехватывая могущие стать смертельными выпады. Глаза горели, словно в них сыпанули песком, но даже так я не сводил взгляда с измождённого лица мужчины.

И видел, что капеллан чувствует себя ничуть не лучше: убийство координатора дорого ему обошлось.

Покрытая запёкшейся кровью бледная кожа, выцветшие глаза, тяжёлое дыхание, разбитые доспехи, неловкие, рублёные движения — мы стоили друг друга, и потому никак не могли положить конец этой абсурдной, противной моему естеству дуэли.

Он бился за свои догмы и во исполнение Долга, который не подразумевал иной трактовки: заражённый или коснувшийся чуждого разума должен быть убит. А я…

Я мог сказать, что сражаюсь ради Вейры. Мог сказать, что мой меч направляет эгоизм. Мог обвинить во всём свою страсть до знаний и силы. Мог малодушно заявить, что моё «проклятие» легко обернуть против роя, принеся Империи лёгкую победу…

Но ни одна из этих причин не являлась тем, что оправдало бы готовность убить брата по Ордену.

Капеллана, который действовал, как должно, а не как ему хотелось.

Огонь ударяется об магический щит, и тот не выдерживает. Язычки пламени вгрызаются в ткань и доспехи, на которых в первый и последний раз вспыхивают защитные руны.

Я шиплю от новой волны боли, но мой меч в грубом, примитивном движении смещает клинок Сивара в сторону, а острие скользит по его запястью, рассекая кожу и сухожилия.

Капеллан выпускает из рук оружие. Дотянуться до шеи не успеваю: он отступает, одними губами нашёптывая речитатив незнакомого мне заклинания.

Миг — и камень под ногами проваливается вниз. Я теряю равновесие и падаю, а мир вокруг содрогается в громогласной, раскатистой дрожи. «Арена», на которой мы сражались, идёт трещинами и обваливается, позволяя распахнувшей свой зёв под нашими ногами бездне утолить древний голод.

Трупы чуждых, останки кокона, мёртвые люди — всё валится вниз, пока я пытаюсь подняться, борясь с собственной слабостью и гравитацией.

А Роэн Сивар в это время поднимает с земли свой меч, крепко сжимая рукоять ещё рабочей левой рукой. Делает шаг в мою сторону, замахивается…

На выдохе я позволяю ледяному магическому туману прокатиться по горлу и устремиться вперёд, на доли секунды скрыв меня от его взгляда.

Вскакиваю и, прислушиваясь к чутью, бью почти что вслепую.

И попадаю.

Клинок входит под разбитую пластину нагрудника капеллана, не встречая сопротивления. Туман рассеивается. Сивар пытается ударить в ответ, но я перехватываю его запястье, не позволяя поднять руку с мечом.

Взгляд его единственного глаза пересекается с моим, и я не вижу в нём ни гнева, ни ярости.

Лишь смирение и пустоту, оставшуюся там, где выгорел дотла неисполненный долг.

— Мне жаль. — Я высвободил меч и шагнул в сторону до того, как силы покинули капеллана, а его тело рухнуло на камни.

Почти сразу пол под ногами содрогнулся и заставил меня покачнуться, но очередное волевое усилие не позволило мне упасть. Я сглотнул вставший в горле ком, в последний раз посмотрел на дело рук своих и, выдохнув, бросился прочь, к мосткам, на которых распластались трупы людей и чуждых.

Не знаю, как быстро я покинул пещеры. Почти не помню, как взобрался на лошадь капеллана, пришпорил её и на ходу, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание, привязал себя ремнями к седлу.

Зачем? Не знаю. Вероятность вновь открыть глаза с такими ранами и посреди каменистых пустошей севера была невелика.

Но я не мог сдаться, наплевав на все принесённые жертвы.

Солдаты, Логар, Сивар, моя собственная совесть — в конечном счёте я обменял всё это на свою жизнь.

И когда разум наконец-то провалился в блаженное ничего, я был уверен в одном:

«Я сделал всё, что только мог».

* * *

Низкое небо ночью казалось ещё более монолитным и угрожающим, а яркий свет звёзд, пробивающихся сквозь тучи, высвечивал контуры смыкающихся над узкой тропой скал.

Два всадника двигались неспешно, и если один, крупный и поджарый, лишь следовал за своим проводником, то вращающий головой подросток что-то искал, то всматриваясь в расщелины между камней, то задирая голову наверх, к искрам, украшающим пронизанное глубокой тёмной синевой полотно.

— Это где-то здесь, Лань. — Бросил подросток возбуждённо, обернувшись. — Всё как сказала Изида!

Мужчина фыркнул:

— Её словами можно описать край любого горного хребта. Предсказания обычно звучат намного конкретнее…

— Но твой вождь прислушался к ней! — Возразил подросток, не переставая озираться.

— Наш. — Неожиданно резко отрубил мужчина. — Теперь Серый Гром — и твой вождь тоже, Шор.

— Да, и правда. — Шор смутился, но лишь на секунду. — Но ты сам посмотри! Мы почти у цели! Осталось только его найти…

— Живого мертвеца с алым клювом? — Мужчина усмехнулся. — Это может быть упырь, пирующий после удачной охоты. Их в этих краях теперь долго будет в достатке.

— Может и упырь. — Подросток недовольно буркнул. — А может это будет что-то действительно важное! Не узнаем, пока не проверим, правда же?..

— Стой. — Лань подобрался, опустив ладонь на рукоять высеченного из кости меча. — Алый клюв, значит?..

Шор незамедлительно обернулся, проследив за взглядом отправленного с ним «для охраны» охотника приютившего их племени. И едва сдержал радостное восклицание: в одной из расщелин среди камней, выискивая редкую растительность, бродил гнедой скакун.

А с его спины свисал человек с залитым кровью лицом, которое в лучах мириада ночных светил выделялось ярким, отчётливо видимым издалека пятном.

— Имперец. — Лань нахмурился. — Ваша старуха-прорицательница послала нас за имперцем?..

— Они спасли нас от гончих несколько дней назад. — Шор тронул пятками бока своего скакуна, направив его прямо к находке, которую сложно было назвать неожиданной. — Возможно, это духи нашептали Изиде свою просьбу…

Лань двинулся следом, сняв с пояса меч. Ему поручили защиту одного из последних мужчин того, что осталось от пришлого племени, и подводить вождя он не собирался.

— Держись на