По ту сторону моря - Екатерина Андреева

превратился в серую дымку. Прошло всего пару мгновений, за которые я даже не успела осмыслить происходящее, как пространство вокруг меня стало плотнее, и вагон вернулся на место. Я будто опять проснулась, и воспоминание о мальчике казалось далеким сном.

На этот раз в вагоне царила ночь, в углу валялась пара сломанных скамеек, а на полу лежал юноша. Сначала я испугалась, что он мертв – его глаза были закрыты, ни один мускул не шевелился, – но потом он глубоко вздохнул, и я успокоилась. Тихо поднявшись со скамьи, я подошла к нему. Определенно тот же мальчик, только старше – лет шестнадцати на вид. Неужели он все эти годы так и провел здесь? Я рассматривала его неподвижное лицо. Точеные скулы, прямой нос, высокий лоб, тонкие, сердито поджатые губы. Рядом с ним валялось несколько камней и белый огрызок мелка.

– Я знал, что ты когда-нибудь вернешься, – раздался тихий голос, и юноша резко открыл глаза.

«…вернешься», «…вернешься».

– Ты помнишь меня?

– Конечно, у меня не так уж много посетителей, – хмыкнул он, оставаясь на полу и с любопытством разглядывая меня.

– Но это же только сон.

«…сон», «…сон».

– Чей? Твой или мой? – снова усмехнулся он.

– Это уже что-то совершенно невразумительное, – промямлила я.

Юноша только посмеялся. Он стал куда более похожим на человека, чем в детстве.

– Снова будешь задавать мне вопросы?

– Только если тебе есть что мне рассказать.

– Как грустно, что ты нагло используешь меня для информации.

– А чего ты хотел? Я, к твоему сведению, просто сплю.

– Что ж, мне особо нечего рассказывать. Поезд все так же стоит, я все так же сижу здесь, Тьма все также не приходит ко мне.

– И ты все так же ничего не помнишь о себе?

– Нет. И даже забываю. Из моего детства остались только эти стены и ты. Чем я занимался последние шесть лет – не имею ни малейшего понятия!

– Тебя это не пугает?

«…пугает», «…пугает».

– Нет. Но меня это бесит.

– Могу представить.

– Нет, не можешь. И надеюсь, тебе никогда не придется.

Он резко сел, и я невольно отшатнулась. Но юноша если и заметил, то вида не подал. Его глаза пугающе блеснули:

– Знаешь, что я услышал? Древо все еще растет, и корни становятся все длиннее и толще!

– Я не знаю, что это.

– Нет? – он удивленно выгнул брови и хитро улыбнулся: – Ну тогда у тебя будет повод вновь прийти сюда.

– Это нечестно, я не могу это контролировать.

– А ты попробуй, вдруг получится.

Его очертания начали рассеиваться, как и в прошлый раз. Вокруг снова собралась серая мгла, а потом пространство опять сгустилось, вот только из-за кромешной темноты я с трудом различала предметы.

Бум. Бум. Бум.

Яростные удары оглушили меня, и к ним вдруг прибавился стук колес. Впереди я различила фигуру, неистово колотящую в дверь. Этот человек был так силен, что от его ударов в металле оставались глубокие вмятины. Внезапно фигура замерла и обернулась. Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я тут же узнала его. Юноша стал старше, наверное, теперь ему было чуть больше двадцати. Он тоже узнал меня и оказался рядом быстрее, чем я успела моргнуть. Его глаза горели безумием. Он резко сжал мои плечи и забормотал:

– Я знал, что ты вернешься, я знал! Ты вытащишь меня отсюда! Я больше не могу… Она убьет меня… Тьма… Или нет… Я не знаю… Что-то происходит со мной, понимаешь?? Я не хочу этого, не хочу!!! Помоги мне! Ты можешь вытащить меня отсюда! Помоги мне!

Эха на этот раз не прозвучало. Я растерянно смотрела в его отчаявшиеся глаза и не знала, что мне делать.

– Но я ведь только сплю…

– Да прекрати же! – закричал он и встряхнул меня за плечи так, что я всерьез испугалась за свою жизнь. – Я могу говорить с тобой! Я могу касаться тебя! Я могу… я могу…

Мгновение, и он вдруг впился мне в губы. Я попыталась вырваться из его рук, оттолкнуть его, но у него была железная хватка. Я ощутила, как колотится его тело, как его обуревает неконтролируемая страсть, и я в ужасе начала колотить его куда придется. Он отпустил меня, и я тут же отскочила в сторону:

– Не смей прикасаться ко мне! – в гневе закричала я.

– Я…

– Замолчи!

На его лице – недоумение. Он словно не понял, что только что сделал. Какое-то время он с болью смотрел на меня, а потом сухо произнес:

– Мне нужно выбраться отсюда.

Бум. Бум. Бум.

Меня трясет, и от этих ударов я вздрагиваю еще сильнее. Самое время проснуться, но у меня не выходит. Я пытаюсь сообразить, что мне делать дальше, как раздается громкий стон, и парень валится на пол. Я подбегаю к нему и останавливаюсь в замешательстве. Он хватается за голову, зажимает ее между коленями и кричит, захлебываясь в рыданиях. Смотреть на это спокойно просто невозможно.

Я опускаюсь рядом и тихо спрашиваю:

– Как я могу помочь?

Он замолкает, поднимает голову и смотрит в ответ полным безнадежности взглядом.

– Ничем, – хрипит он. – Я умру здесь… Я провел здесь двадцать лет и помру здесь же. Буду здесь вечность. Почему они сделали это со мной? – он с надеждой смотрит на меня, будто я могу дать ответ. Слезы без остановки текут по его лицу. – Может, все так живут, и ты тоже?

– Нет, – качаю головой. – Я родилась в лесу, а потом жила в большом городе.

– Наверное, это здорово!

– Там тоже есть много плохого.

– Тебе делали плохо? – он нахмурился.

– Люди часто делают друг другу плохо.

– И ты тоже делала?

– И я тоже.

– Наверное, они это заслужили.

– Но мы не всегда вправе отвечать тем же.

Он замолчал, а потом вдруг вскочил:

– Нет, я здесь не подохну. Я проломлю эту чертову дверь! – Почти с нечеловеческим рычанием он снова бросился на нее.

Бум. Бум. Бум.

Каждый удар приносил ему боль, по рукам стекали капли крови, но он все бился, бился и бился… Скрип колес вмешался в шум ударов, вагон чуть сотрясся, а потом замер.

– Поезд остановился.

– Я знаю,