Сними очки, ботаничка - Анастасия Боровик

Краснота так и не сходит с лица, я нервно поправляю очки на переносице, затем провожу рукой по косе.

— С русским, английским и немножко с китайским.

— Понятно, — киваю я и собираюсь уходить.

— Но мяч в корзину я действительно бросаю лучше. Но ты уже в курсе этого.

Весь день хожу в напряжении. Неужели Витя понял, что я за ним слежу? Я же была осторожной... Или подслушал наш разговор с учителем и сделал такие выводы?

— Мира... Мира, — подруга толкает меня в плечо, указывая на доску. Оборачиваюсь — весь класс смотрит на меня вместе с учителем.

— Что с тобой? — спрашивает Катюша шёпотом.

— Мирослава, я задаю вопрос и никак не могу получить ответ. Ты не заболела случайно? — строго спрашивает учитель.

— Честно говоря, мне плохо. Можно я пойду к медсестре? — притворяюсь я.

Меня отпускают с удивлённым взглядом. Хорошо, что последний урок — могу просто пойти домой.

— Мира, — показывает подруга на телефон, — напиши мне, что случилось, — требует вдогонку.

Киваю, но рассказывать ничего не собираюсь. Хочу только одного — вернуть свой маленький уютный мирок, успокоить расшатанные нервы. Я будто выбралась из своего привычного мыльного пузыря и погрузилась в какую-то чужую реальность. Спускаюсь по лестнице, чувствуя, как подкашиваются ноги. Плюхаюсь на холодную скамейку напротив раздевалок. Достаю злаковый батончик и вгрызаюсь в него, будто это не еда, а все мои сегодняшние проблемы.

Резкий звонок с последнего урока вырывает меня из размышлений. Встаю и бреду в раздевалку. Мой взгляд цепляется за знакомую синюю куртку, висящую на третьем крючке слева.

Ноги сами несут меня к ней. Обнимаю, зарываюсь лицом в мягкую ткань. Как бы избавиться от этой любви к нему? Закрываю глаза — и вот он, мой Митя, уже рядом. Накрывает меня широкими полами куртки, прижимает к себе. Его дыхание теплое, ровное. «Всё будет хорошо», — шепчет он, и мы говорим о будущем, о мечтах... А потом он меня целует...

Но картинка рассыпается, неожиданно заменяясь наглой физиономией Виктора Клюева. Эти хищные ямочки, этот надменный взгляд: «У меня всё хорошо с языком».

— Распадись на ионы! — шиплю я, тщетно пытаясь выбросить его образ из головы.

В раздевалке раздаются шаги. Я отпускаю Митину куртку и юрко проскальзываю под вешалками в соседний ряд. Сегодня мне только не хватает, чтобы меня застукали в раздевалке.

— Митюш, сегодня погуляем? — доносится сахарный голос Ленки Скворцовой.

Я замираю, затаившись в углу среди чужих курток.

— Конечно. Как только допы по физике закончу. Как же задолбало туда ходить, вообще не знаю, чего это училка ко мне прицепилась. Надо, говорит, тянуть на красный диплом.

— Бедненький, — сюсюкает одноклассница.

Разговоры прекращаются, и раздаётся противное чавканье, шёпоты. Они целуются, а у меня внутри будто всё обрывается. Сердце колотится, выталкивая литры крови, переполненной адреналином. Ладони моментально становятся влажными. Кортизол, гормон стресса, начинает свою разрушительную работу. Мозг лихорадочно сканирует пространство в поисках выхода, но тело будто парализовано. Древние инстинкты предлагают только три варианта: бей, беги или замри. И я... замираю, чувствуя, как предательская дрожь поднимается от кончиков пальцев к горлу, перекрывая дыхание.

Это конец, у них всё серьезно...

Но судьба, видимо, решает, что мне еще недостаточно унижений, и в самый неподходящий момент раздаются шаги, и кто-то направляется в мою сторону.

Я вжимаюсь еще больше в угол, но меня это не спасает. Виктор Клюев замирает, его взгляд сразу находит меня в полутьме между вешалками. Левая бровь медленно ползет вверх, губы кривятся в едва заметной усмешке. Не говоря ни слова, он уверенно шагает в мою сторону.

Мои зрачки расширяются, дыхание становится поверхностным — организм готовится к опасности. Вот сейчас точно надо сделать «беги». Но я продолжаю делать «замри».

Из-за курток продолжают доноситься причмокивания и смешки — Ленка с Митей явно не прекращают свои нежности. А Витя тем временем подходит вплотную, наклоняется так, что наши лица оказываются на одном уровне. Я вжимаюсь спиной в вешалку, слыша, как бьется мое сердце. Он, продолжая ухмыляться, медленно протягивает руку и выдергивает из-под меня свою куртку.

Затем, не отходя ни на шаг, нарочито громко бросает:

— Дим, ты домой идешь?

— Он занят! — раздраженно огрызается Ленка, на секунду прерывая свои любовные игры.

— Допы по физике, — раздаётся расстроенный голос Мити, и вот он приближается к нам с Клюевым.

— Ты что здесь делаешь? — шёпотом спрашивает Витя, наклоняясь так близко, что я различаю каждую его ресницу. Его дыхание тёплое и ровное.

— Я... сегодня дежурная, — бормочу первое, что приходит в голову. — Проверяю, чтобы куртки не падали.

— Я так и понял, — его губы изгибаются в знакомой насмешливой улыбке. — Но у меня странное ощущение, будто ты за мной следишь.

— Так и будешь тут торчать? — Митя поправляет рюкзак, не выпуская Ленкину руку. — Эй, Вить, с кем это ты там?

— С той, кто считает меня отсталым, — парирует Клюев, и в его глазах вспыхивает озорной огонёк.

Ну и злопамятный же он. Но злить его не стоит, он меня может сдать в любой момент, и позор на всю школу обеспечен.

— О, это же наша местная ботаничка! — Ленка говорит таким сладким голосом, что аж подташнивает.

— Что, Мирочка, с урока сбежала? Умничать надоело?

Почва уходит из-под ног. Кажется, ещё секунда — и провалюсь сквозь пол. Но вытаскиваю себя мысленно.

— Знаешь, Лена, странно слышать это от человека, который последнюю контрольную по химии писал, глядя мне через плечо. — Мои пальцы непроизвольно поправляют очки. — Но если тебе действительно интересно — да, иногда даже мне нужно отдохнуть от... как бы помягче... интеллектуального неравенства.

В воздухе повисает напряжённая тишина. Витя, облокотившись на вешалку, наблюдает за нашей перепалкой с Ленкой с явным интересом — его взгляд скользит между нами, словно он зритель на увлекательном спектакле. А Митя...

Мои глаза невольно обращаются к нему. Он лениво листает ленту в телефоне, даже не удостоив меня взглядом. Когда его глаза на секунду поднимаются, они скользят по мне с таким равнодушием, будто я — пустое место, случайная тень на стене. Это равнодушие обжигает сильнее насмешек.

— Кстати, Лен, — неожиданно вклинивается Витя, — ты же сегодня дежурная? Может, пойдёшь уже пост свой нести?

Лена презрительно морщит носик:

— О