Хозяйка заброшенной сыроварни - Саша Блик

Призрак недобро прищурился. Открыл рот (явно, чтобы сказать какую-то гадость). И…

— У тебя сыворотка отделилась, — ехидно заметил он. — Но если ты предпочитаешь спорить, а не работать, то кто я такой, чтобы мешать…

Откровенно говоря, да. Спорить хотелось, даже очень. Но, увы, такую роскошь я себе позволить не могла – другое молоко взять было негде.

С досадой цыкнув, я склонилась к котелку. Сыворотка в самом деле начала отделяться от сгустка. А значит, пришла пора мешать будущий творог. Чтобы нагревался равномернее и не пригорал. Хотя на водяной бане риск последнего был минимален.

— Ты подумай-подумай, — прогудел сверху Отто, пользуясь тем, что я отвлеклась. — Обязательно подумай. Но имей в виду: времени у тебя немного.

Вот же неугомонный!

— Да неужели? — пробурчала я, осторожно орудуя лопаткой.

— Именно так. Боюсь уже сегодня вечером вопрос встанет ребром. А пока… развлекайся.

Я вскинула голову, чтобы метнуть на собеседника ещё один яростный взгляд. Но Отто уже истаял в воздухе без следа.

И вот как прикажете понимать его слова?

18-2

Варка творога – занятие довольно медитативное. И, по сравнению с варкой сыра, намного более быстрое. Никаких плясок с ферментами. Никакого нарезания сгустка – зерно образуется естественным путём. И, главное, никакого двухчасового вымешивания сырного зерна. Последнее было для меня особенно ценно.

Сперва молоко (вернее, уже простоквашу) следовало нагреть градусов до сорока. Именно при этой температуре сворачивался белок.

К сожалению, термометра в моём распоряжении не было (вот что стоило бы попросить у котелка), поэтому ориентироваться приходилось на отделение сыворотки. И ещё на собственные ощущения – жидкость должна оставаться чуть выше температуры тела и ни в коем случае не обжигать.

Как только в белой массе начинали появляться белые сгустки, а вокруг них – белёсая жидкость, творог надо было начинать перемешивать, мягко отделяя от стенок.

Процесс этот обычно занимал чуть больше четверти часа, как при приготовлении простейшего сыра. Так получилось и в этот раз. Постепенно творожные комочки становились плотнее, а сыворотка всё прозрачнее. Когда жидкость приобрела желтоватый оттенок, я отложила лопаточку и выдохнула – осталось только сцедить. Дома я для этого использовала мелкий дуршлаг. Здесь же в ход пошла тонкая ткань (пришлось попрощаться ещё с одной простынёй).

Сыворотку я сцеживала в ту же кастрюльку, где варила сыр. А пока подвешенный на палке творог стекал, устало прислонилась к стене и прикрыла глаза.

Какое-то время сидела неподвижно. А потом позвала Марика.

— Что такое? — поинтересовался мальчишка, выныривая из-за угла.

Я поморщилась от громкого голоса и с осуждением взглянула на парня. Впрочем, ворчать не стала. Он же не был виноват, что после относительно простой работы у меня почему-то голова шла кругом.

— Помнишь, ты вчера вечером помыться обещал?

Мальчишка насупился.

— И не спорь. Спать без белья ты у меня больше не будешь. Помоешься, потом застелишь себе постель. Воды мало, так что вечером натаскаем ещё. Бери кастрюлю, и идём.

Я кивнула на кастрюлю, в которой грела воду для водяной бани. Пока горячая, надо использовать.

Выдать Марику мыло и указать на комнатку со сливом в полу было делом пары минут. Так что я рассудила, что ничего не случится, если ненадолго отойти от творога.

Однако, когда я вернулась на своё место, то обнаружила нечисть, прыгающую вокруг кастрюльки с сывороткой.

— Хозяюшка, тут был демон! — причитала Биба. — Ходил, приглядывался. Сыр наш стащить хотел.

Я с сомнением покосилась на заросли. Они в ответ загадочно шевельнулись. А следом послышалось задорное меканье. Я недобро прищурилась. Похоже, в видовой принадлежности так называемого демона я не ошиблась. Что ж…

— Только попадись мне, — веско проговорила я, пристально глядя на двухметровые сорняки. Потом припомнила, как общалась с Зорькой бабушка и добавила, погрозив для наглядности пальцем: — Бороду на рога намотаю.

И я была уверена, что меня услышали. В основном потому, что в ответ послышалось что-то вроде насмешливого фырканья. А следом сорняки закачались так, словно невидимый некто поспешил прочь. На секунду между стеблей мелькнули удалявшиеся кончики рогов. Почему-то красноватые… Хотя, наверное, показалось.

— Поймаю, — пообещала я, глядя вслед так называемому демону.

Но ответа уже не получила. Со вздохом обернулась к нечисти… И наткнулась на два горящих восхищением взгляда.

— Что? — не поняла я.

— Хозяюшка, ты такая…

— Смелая! — закончил Боба. — Как ты этого демона…

— Ух! Он же убоялся тебя! В самом деле убоялся!

Я только рукой махнула. Было бы, чем гордиться. Пару фраз бросила, да и всё. Вот моя бабушка – она да. Умела этих «демонов» на место поставить. А я – так.

— Кстати, — спохватилась я. — А почему вы козу демоном зовёте?

Хотя в чём-то я их понимала, конечно. Поживёшь так немного с козами – поймёшь, что они демоны и есть. Вот взять хотя бы Зорьку.

— Так… демон же, — растерялся Боба. — Демон и есть.

Ну демон так демон. Спорить я была не настроена. Откровенно говоря, я сейчас не была настроена вообще ни на что. Головокружение всё не проходило. Да ещё и руки начали мелко подрагивать.

В голове промелькнула мысль о магическом истощении. Об этом говорил Кассиан. И об этом же говорил Отто буквально час назад. Однако я никак не могла вспомнить, что же это такое и чем оно мне грозило.

— Помогите отнести творог в дом, — попросила я нечисть. — И сыворотку прихватите. Я из неё потом… рикотту сделаю.

Ещё один сыр, который готовился при высоких температурах и задействовал остатки белка. Кстати, после рикотты на остатках сыворотки можно было испечь блины или сделать пирожки… понять бы только, с чем.

Всё это лениво проплывало в памяти, пока я брела к дому.

Боба и Биба спрятали сыворотку в кладовую, а творог оставили на столе. Кивнув, я перешла ко второй фазе. По-хорошему,