Незнакомцы - Мария Анатольевна Акулова

спускает ноги на землю. Я прислушиваюсь к себе и с внутренним хищным прищуром запечатляю в памяти её реакции.

Телефон блокирует и кладет экраном вниз. Спину держит ровно-ровно. Щеки розовеют. Сжимает колени пальцами.

Улыбается Зернову. А я… Ревную, если честно.

Он тоже улыбается и, склонив голову к плечу, лепечет ей там что-то… И, блядь, я бы многое отдал, чтобы там слышать, а не тут.

Дергаю головой, когда сзади снова открывается дверь. Яровей заходит, оставив обсуждающих в кабинете.

На ходу достает сигарету и поджигает. Мы вдвоем останавливаемся у перил. Он смотрит на Лолу с Артуром неприкрыто.

Я — на него. И даже как-то завидую.

Ее же можно украсть и заставить. Зачем эти танцы? Можно всё закончить и взять как трофей. Мне разрешат. Сам чувствую, как волоски на загривке поднимаются от возбуждения.

Волчара, угомонись.

— Знаком с моей дочкой?

— Да. Немного.

Усмехается. Дочкой её зовет. Хотя, мне кажется, в этом мы понимаем жизнь одинаково: есть люди, которым не надо размножаться и чувствовать безусловную любовь. Нехуй продлевать свой род. Это я. И это он.

— Лолита хорошая, но дурочка, как все двадцатилетние.

— Почему дурочка?

Снова смотрю на нее. Она улыбается и щебечет с Артуром. Сам я ее дурочкой давно не считаю. Она классная. Самая классная из всех, кого знаю.

По выстрелившему в нашу сторону взгляду, понимаю, что наблюдение уже засекла. Теперь… Наказывает.

Получается хорошо. В груди вибрирует рык. Мне не нравится смотреть, как она улыбается другим.

Зернов смотрит на нас прямо. Блестя зубами, машет рукой. Я завидую его умению сохранять абсолютную светскость и создавать иллюзию чистоты с учетом участия в таких мутках, что на здоровую голову не налезет.

— Ты не поймешь. Детей же нет? А это… Ебучие личные границы, — Яровей улыбается как-то слишком по человечески. Как будто правда просто батя. — Ей безопасно было бы меня слушаться, а у нее одна любовь в башке. Драма. Переписки с додиком. Выбрала ещё такого… Дурочка, потому что не думает о защите.

— Вы — её защита.

Яровей усмехается и снова затягивается. Смотрит на меня мельком.

— Мы с Костей думали поженить их, — кивает на Лолу и Артура. — И отправить вдвоем учиться в Лондон. Года на три, чтобы тут не отсвечивали. Пусть ебутся, гуляют. Сейчас напряжение такое, только о них я не переживал…

В груди по-странному ноет и рвется. Зверь. Так хуй ли ты не настоял-то?

План хороший. Сука. План хороший.

И я его сломал.

— Отправьте одну, — произношу так спокойно, как только могу. Но именно сейчас приходится сильнее контролировать голос, чем в кабинете.

Яровей снова усмехается.

— Она сбежит оттуда. В ней характер начал пробиваться. Я прямо вижу это. Хитрость бабская. Настойчивость, как у мужика. При других обстоятельствах я бы может даже в дело её ввел бы. Она умная, хоть и дурочка.

— Виктория не против?

— Вика мне доверяет. И мы не вечные. Я особенно. А это всё ей и останется. Ло. Ли. Те.

Он обводит рукой будто не свой огромный сад, а целый город, в котором собаки столбы метят только с его разрешения, задумчиво прокатывая на языке имя девушки, ставшей почти что дочкой. Ее отца он убил. Для её матери — смысл жизни. Для неё… Я так и не понял, кто он для неё. Ей рядом с ним душно и тесно. Но насколько больно будет, когда…

Смаргиваю.

Меня не поражают его слова. Я и сам живу с пониманием, что последним может стать любой день. Но Лола услышать это не готова.

Она не готова ни к чему из предстоящего.

— Ее на этом пацане как заклинило. Я так и не понял, что она в нем нашла.

— Вам не двадцать. И вы не девка.

Яровей смотрит на меня с задержавшейся на губах улыбкой. После задумчивой паузы протягивает:

— Тоже верно. Я не девка…

А она нашла не в нем.

Я долго думал, что сам создаю условия, в которых её должно в меня затянуть, а теперь, что дохуя самонадеян. Я не верю в судьбу и фатум, но ночами спать мешает что-то большее, чем совесть.

— Артур хорошую схему предложил: дать девке иллюзия свободы, а водила этот пусть следит. Вике так спокойней. Мне тоже.

И мне так хорошо. Не поверите.

Только Лола, которая снова бросает взгляд на балкон, будто выпускает залп стрел, сейчас кажется особенно хрупкой и беззащитной.

А еще кончики пальцев продолжают обжигать воспоминания о ней.

Никого из нас она не слушает. Ни вас, ни меня. Хочет жить свою свободную жизнь, не думая, что никто ей жить не даст.

— Вы может быть с ней настойчивее. Предложите Лондон. Не с Артуром, так самой. Как только с хахалем будет разлад. Я бы, на вашем месте, молодую девку рядом со злым Развалом не держал.

Олег кивает.

— Да. Я подумаю.

У меня ускоряется сердце. Хорошо подумай, Яровей. Хорошо, блядь, подумай.

А ещё лучше спрячь. Понял меня?

Пусть это будет твое последнее хорошее дело.

Хотя, может быть, последнее мое.

Глава 30

Лолита

Наши отношения с Русланом зашли в тупик. Он пишет и просит приехать, а я строчу ему развернутые отказы в заметках… И не отправляю ни один.

Уму непостижимо, как быстро мне стало сложно с ним общаться.

Видеть — больно и зло. Я правда не крыса. Только я не крыса ни в отношении него, ни в отношении своей семьи, какой бы она ни была.

Я переступила черту, осознание пришло слишком поздно.

Все заметили, что наши встречи с «Эдуардом» стали совсем редкими. Из университета я неизменно еду домой. Ни с кем не спорю. Живу вяло.

А Руслан-Незнакомец продолжает приезжать к моему отчиму. У них всё серьезно. Близко. Для меня — страшно. Вижу его — хочется ядом плеваться, бить, кричать, царапать, только нельзя.

Я запретила себе эмоции и контакты, пока сама не пойму, что делать. Но дни идут, а понимание из ниоткуда почему-то не берется.

Артур пытался меня разговорить, но всё, что интересовало, было связано с Русланом. Я узнала, что он на несколько дней снова уезжает из города. И это плохо. Но в то же время хорошо.

Предупреждаю Расула заранее, что на вечер у меня планы.

Он не смеет переходить черту публично, но не считает нужным скрывать свое отношение ко мне во взгляде. За это я уже несколько раз на него срывалась.

Думаешь, я слабая на передок дура, позволившая