Драконовы земли - Kuras

стараясь убраться подальше. Хвост небрежно, но вместе с тем мощно опустился вниз, как раз на ту гору, рядом с которой нашлась Азайлас. Сквозь ветер послышался рёв, треск, грохот, затем донеслись колебания воздуха, вибрация от удара и последующего раскола горы. Она обрушилась под тяжеленным хвостом и недовольством Норрейвэтраза. Пласты снега лавинами сходили вниз, увлекая за собой куски камня, ледяные выступы. Земля содрогнулась, принимая на себя этот импульс, затем обломки полетели во все стороны вниз, образуя тем самым обвал. В то же мгновение ветер ослаб, протяжный и надоедающий вой прекратился, как будто его и не было, и Трефалкир, пользуясь внезапным затишьем, полетел вперёд как мог быстро, наращивая скорость. Вдогонку ему стали долетать куски скал и ледяное крошево, но он ловко лавировал между ними, и вскоре ударная волна прошла вперёд и вниз, однако дракон же набрал высоту и оглядел расчистившийся горизонт. Впереди показалось тусклое солнце, затянутое белыми тучами и вроде бы граница гор, сулившая безопасность и отдых. Сзади заворочался отец, уже впадая в дрёму, откуда его выдернуло прибытие сына, и перекладываясь на другой бок поудобнее. Трефалкир догадывался, что в этом сне тот проведёт много лет, как и до этого дня. Древние драконы, коим больше тысячи лет, могут спать очень долго. Вскоре ощущение присутствия названного отца стало ослабевать, а ветер потихоньку вновь стал завывать. Но к тому моменту чернокнижник пролетел приличное расстояние. Они отдалились от самого опасного центра этих мест, теперь осталось недолго. Наконец потоки ветра вновь заладили свою песню, и это вынудило дракона сбавить темп и вновь возвести вокруг сферу. Однако теперь приходилось не так туго, ветер легко перенаправлялся. Трефалкир летел так ещё часов пять, затем начал снижаться — нужна была пауза. Лапы порядком онемели, крылья неприятно гудели, так как приходилось делать более частые махи из-за плотного, морозного воздуха, хвост устал удерживать равновесие. Если обычный полёт можно было приравнять к планированию, то здесь приходилось активнее забирать крыльями воздух просто чтобы придерживаться нужного направления. Ледяным же такая погода вполне подходила, они чувствовали себя в ней более чем комфортно. Они опустились на заснеженный выступ. Дракон переводил дыхание, расслабляя лапы и не отводя взгляда от Азайлас, словно та могла исчезнуть в любой момент. В сознание она не приходила, пребывая в глубокой спячке, ни разу за всё их нелёгкое путешествие не подала признаков жизни. Сейчас у него имелась лёгкая тревога на этот счёт, но главное, что она была жива. Он потёрся мордой о её шею и костяные наросты на голове, так напоминавшие застывшую воду. За эти несколько лет её тело огрубело: мышцы, органы внутри понемногу превращались в лёд. Там, где дело дошло уже до шкуры было совсем скверно, потребуется много магической энергии, чтобы вдохнуть в эти части жизнь. Чернокнижнику привычнее забирать и рушить, чем создавать. Тёмное искусство, призванное обогащать лишь своего пользователя. Неудивительно, что в именно таком месте, жадном и злом, обосновался Норрейвэтраз, который учил Трефалкира этой магии.

Странно то, что земляной самец попал именно сюда, когда был, ещё не умевшим летать, детёнышем. Но может, он ещё вспомнит, как оно было. Имя отца же вспомнил. Передохнув дракон снова взлетел держа самку всеми лапами. Последний рывок, если он не выберется сейчас, то придётся ночевать в этом белом лабиринте. Этого лучше было не допускать, здесь за ночь он не сможет набраться столь необходимых сил. Поэтому он летел, летел, не обращая уже внимания на манящий горизонт, на время, сосредоточившись только на ближайшем окружении. А оно становилось всё более спокойным, менее живым, более обычным, менее активным. Дракон сморгнул, местность стала просторной, горы встречались всё реже и заметно помельчали, а лететь стало совсем легко. Снега ещё хватало, но он толстым слоем покрывал землю и не думая подниматься вверх. Нужда в магическом щите отпала, и он с облегчением распустил своё волшебство, чувствуя неимоверную усталость. Впереди замаячила последняя горная гряда, отгораживающая этот мир от прочего. Трефалкир еле взмахнул крыльями, вновь набирая высоту, чтобы перелететь её. Казалось, они весили с целую груду камней, но он, плотно сжав челюсти, не останавливался. Они пролетели над последним препятствием и наконец оказались по ту сторону снежных пиков. Живые и свободные.

Комментарий к 21. Связи между нами.

Снежные пики остаются позади, как и эта арка. Ура, на самом деле я рад, что удалось завершить её хорошо, потому что грусти хватает и в реальной жизни. У меня уже есть мысли чем вас порадовать дальше, но стоит всё продумать. Тщательно и вдумчиво, так чтобы это было органично.

Вот значение фраз, коими обменялись Трефалкир и Норрейвэтраз: склоняюсь перед отцом и отцы помнят своих чад. Не буду вас мучить этой шарадой:3 Хотя обычно они совсем простенькие.

Спасибо читателям!)

22. Вкрапления льда

Природа за горным хребтом оставалось почти такой же безжизненной и пустой как и до этого, но в тот момент она выглядела очень прекрасной. Голая, грубая земля, в которой виднелись скалистые выступы и их острые обломки. На мили вперёд не росло ни единой травинки, ни одного куста, лишь кое-где мох отстаивал своё право на жизнь. Небольшая гряда огораживала эти земли от ветров и буранов, летящих со снежных пиков. И это делало погоду в этом месте более мягкой и тёплой. Снег остался позади, а вместе с ним и опасная территория ледяных драконов. Воздух стал более разряженным, лететь стало проще, но усталость давала о себе знать. Дракон не мог продолжать свой путь. Спина, мышцы, несущие плечевые суставы крыльев, всё начинало стремительно набирать каменную тяжесть. Отпустив контроль над температурой тела и бегом крови, он начал снижаться, стараясь удерживать равновесие. Ни о каком плавном планировании речи и не шло, со стороны это больше напоминало управляемое падение. Мёртвый груз в виде Азайлас не предавал манёвренности, они снижались фактически по прямой. Если бы Трефалкир не был так обеспокоен целостностью оледеневших частей тела своей возлюбленной, то не слишком бы старался осторожно приземлится — сил почти не осталось. Но кое-как сумел плавно опустить её на землю, а сам почти рухнул чуть впереди на пыльную землю. Вокруг кроме них не было никого живого, поэтому тёмно-зелёный самец позволил себе полежать без движения какое-то время. Он впервые больше чем за три года находился с Азайлас в относительной безопасности. Мысль о состоянии своей возлюбленной — вот, что заставило его всё же сдвинуться с места. Кое-как дракон встал на подрагивающие лапы