Ткань Ишанкара - Тори Бергер

Тайра не открывала глаз, боясь увидеть сразу всех, говорящих с ней, боясь того, что все они, как и Сэл, на ее крови из бесплотных теней выросли в осязаемые сущности. Она старалась не слушать их, цепляясь за то появляющиеся, то исчезающие голоса Сэла и Горана, которые о чем-то яростно спорили. Тайра внезапно отчетливо услышала отца Ильхана и Аиши, который словно бы на проповеди говорил: «И вот, вы убили душу и препирались о ней», и поняла, что Горан и Сэл спорили о ее душе.

Тайра наблюдала свою боль. С каждым вдохом она вспыхивала в мозгу красными и фиолетовыми искрами, и чем глубже был вдох, тем больше было искр. Тайра нетвердой рукой нащупала копье: оно выступало из тела на два кулака. Серебряное древко было холодным, но ближе к ране становилось теплее. Там, где копье вошло в тело, сарафан был липким от крови, и Тайра удивилась, почему крови так мало. Она ощупала бок. Каждое едва ощутимое прикосновение вызывало новый салют красных и фиолетовых искр, а голова начинала кружиться. Копье вошло между ребер.

Когда-то в маминых книгах Тайра читала о том, что вынимать инородное тело из легкого можно лишь в операционных условиях, но рассчитывать на скорую помощь не приходилось. Она знала, что как только освободится от копья, которое блокирует разорванные сосуды, кровь хлынет потоком, она потеряет сознание, а Сэл на какое-то время станет реальным, и этого немного ему хватит, чтобы присвоить себе ее и Горана жизни.

От таких мыслей сердце забилось громче, дыхание участилось, боль стала сильнее, и Тайра почувствовала, что опять начинает проваливаться во тьму, и простым заклинанием рассекла себе губу. Резкая боль отрезвила: оказалось, что клин действительно вышибают клином.

Голоса пропали, и Тайра открыла глаза. Сэл расхаживал по комнате в опасной близости от хозяина и что-то орал. Тайра разобрала слово «торхильдфиорд», но значение его было ей неизвестно. Она смотрела на мага. Горан делал вид, что внимательно следит за Сэлом, но когда Сэл шел в направлении Тайры, ловил ее взгляд, и Тайра поняла, что маг хочет ей помочь, но абсолютно не знает как. Сэл двигался от него настолько близко, что едва не задевал Горана полами одежд, полностью контролируя его и не давая возможности создать хоть минимальное заклинание. Временами Тайре казалось, что она видит на лице Горана тень раскаяния и страха за ее жизнь, и ей пришлось признать, что они оба, неопытная девчонка и взрослый маг, стали заложниками старого лиса. Тайра подумала, что эта абсурдная ситуация непостижимым образом сблизила ее с этим странным человеком с насмешливыми темными глазами, и откуда-то пришла уверенность, что если она не выживет, то Горан обязательно отомстит Сэлу за нее и за себя, поэтому во что бы то ни стало надо было не позволить Сэлу отнять его жизнь.

Тайра обеими руками взялась за древко, еще раз полоснула себя по губам заклинанием рассечения и сделала шаг вперед, проталкивая копье сквозь тело. Комната мягко вздрогнула, как отбывающий поезд, и поплыла влево, но режущая губы боль не позволила Тайре отключиться. Она сделала еще шаг и, сорвавшись с копья, упала на пол, испачкав окровавленными руками светлый ворс ковра. Он был мягким и теплым, Тайра чувствовала его щекой, но ковер под раздающийся со стороны пробитой в спине дыры приглушенный свист постепенно темнел, расплывался и сливался в одно красно-черное полотно.

Нет, терять сознание было нельзя… Нужно было раскинуть для Сэла силок.

Надо было выполнить простую последовательность действий и не сорваться в пустоту забытья. Книг по экстренной помощи в доме медиков было достаточно, и Тайра знала, что сама по себе рана не была смертельной, но вот кровопотеря… Надо было обязательно остановить кровь. Она с запоздалым сожалением поняла, что знание чуть большего, чем основ магии крови, пригодилось бы как нельзя кстати. Она боялась не того, что не сумеет создать и применить заклинание, а того, что может перестараться и остановить себе кровь совсем. Умереть настолько бездарно было бы полным позором. Сэл, конечно, учил ее контролю, но сейчас этого было явно недостаточно. Тайра собралась с мыслями, слегка открылась – совсем немного, чтобы едва чувствовать нить магического потока между липкими от крови пальцами, – и, внутренним взором созерцая свое пронзенное копьем тело, старательно срастила края разорванной плоти, вытолкнула из тела вошедший в него воздух и закрыла внешние раны, изо всех сил надеясь, что теперь-то доживет до больницы… Дышать стало легче, но боль никуда не делась, напоминая о себе при каждом вдохе, выстреливая острыми иглами в руку и под ребра.

Тайра выжидала, кусая себя за порезанные губы, через боль удерживая себя в реальности. Ей показалось, что прошла вечность, и когда Сэл наконец сел в кресло, она поняла, что время ее последней гастроли пришло. Тайра затаилась, почти перестала дышать, боясь, что Сэл разгадает ее замысел, и начала плести сеть.

– Ну-ну, – Сэл осмотрел окружность, очерчивающую кресло. Он вытянул в сторону руку, которая стала практически осязаемой, и с интересом ожидал, что же произойдет, если он попробует пересечь еле заметную на ковре белую черту.

Сэл едва коснулся невидимого барьера, и в тот же миг по окружности взметнулись языки белого, отсвечивающего серебром, пламени, беря его в кольцо. Сэл еле успел одернуть руку, но тонкий огненный язычок спиралью накрутился ему на указательный палец, быстро обвивая запястье и поднимаясь до локтя. Там, где шнурок белого пламени соприкасался с кожей, сквозь исчезающее зеленоватое свечение начинали проглядывать черные сгустки, словно серебряные искры разъедали несуществующую плоть, и она отмирала и отваливалась кусками. Насмотревшись на результат, Сэл взглянул на Горана:

– Не знаю, как описать ощущения, но, будь я жив, сказал бы, что мне больно.

– Я рад, что ты мертв. Не подумай, что я тебя жалею.

– Красивая визуализация, – Сэл, казалось, смаковал заклинание. – Вы, молодые, сказали бы «спецэффекты». Просто и со вкусом.

– Я бы не сказал, что совсем просто, – не согласился Горан. – Это же белый огонь, как раз для нечисти, которая выходит из-под контроля. Ты ее научил?

– Научил-то я, – задумчиво ответил Сэл и, увидев удивление и неодобрение на лице Горана, добавил: – То есть я говорил, что такое возможно. Я не рассказывал о технике и уж точно ни разу не видел, чтобы она такое проделывала.

– Значит, твоя девочка оказалась достаточно умной, чтобы отработать этот трюк без твоего ведома.

– А при чем здесь ум? То, что она запомнила сказки про белый огонь – всего лишь совпадение, а это, – Сэл помахал рукой, от которой отвалились еще несколько черных сгустков, – счастливый случай, я бы сказал.

– Ум здесь при том, – Горан не преминул уколоть мага, – что ей хватило мозгов не доверять тебе ранее, что и позволило ей использовать твое же оружие против тебя сейчас. Лично я доволен.

– Чем же?

– Тем, что и на тебя можно надеть ошейник, – Горан хохотнул. – Или наручники в крайнем случае.

Сэл проглотил издевку молча, и Горан подумал, что старый лис уж слишком спокоен, а это могло означать лишь одно: он все еще оставался кукловодом, хотя и предоставил Горану ведущую партию.

Сэл через плечо кинул взгляд на Тайру и, обращаясь к ней, с укором произнес:

– Он чуть тебя не убил, а ты защищаешь его от меня. Находишь это правильным? – Ответа он не дождался и повернулся к Горану. – Это называется «стокгольмский синдром», да?

Горан улыбнулся:

– Век живи, век учись. Похоже, твоя некромантесса не собирается умирать.

– Если у нее получится выжить – пусть живет, – с безразличием сказал маг.

– Брось, Сэл, – Горан опять стал серьезным. – Ты переигрываешь. Зачем ты ее сюда привел? Я же вижу по твоей лисьей морде, что ты только и ждешь кульминационного момента. Мне кажется, твой визит затянулся, так что говори, что надо, и проваливай.

– Вот