Неофит - Ярослав Кожедуб

лишь усиливала эту ярую нелюбовь. Ну вот как можно довести себя до такого свинского состояния?

Пьяница, тем временем, едва не сверзился с ног, когда трамвай снова дёрнулся, набирая ход. Едва успев ухватиться за поручень, он повис на нём, покачиваясь, словно пират на палубе во время шторма, и мутными глазами осматривая мгновенно опустевшее пространство вокруг. Люди, морщась, отошли подальше, но мужчина, казалось, не замечал ничего вокруг. В том числе подошедшего кондуктора с требовательно протянутой рукой.

— Мужчина, оплатите проезд. Мужчина?

— Отстань, старушка, я в печали, — неожиданно красивым голосом с лёгкой хрипотцой ответил тот.

— Какая я тебе старушка, хамло небритое⁈ МУЖЧИНА! Оплатите проезд или выходите вон!

— А если не выйду? — сфокусировав взгляд на кондукторе, насмешливо уточнил пьяница.

— Я вас выгоню!

Маргинал задумчиво смерил её взглядом. Учитывая, что он был чуть ли не на голову её выше, да и габариты у него были весьма внушительными, а кондуктор — пусть и пухленькая, но низенькая женщина преклонных лет, вывод был довольно простым.

— Чот сомневаюсь, — покачал он головой.

— Тогда… тогда…

— Тогда вас мой брат выгонит! — неожиданно выкрикнул Лёшка, дёрнувшись вперёд — я едва успел ухватить его за воротник. Тяжело вздохнув, вышел вперёд, задвинув его за себя.

Мужчина смерил взглядом и меня тоже, после чего вновь повторил:

— Чот сомневаюсь.

— Он маг! — высунувшись из-за моей спины, ответил Лёшка, оскорблённый в лучших чувствах. — Выгонит, выгонит!

— Мааааг… — мужчина внезапно нахмурился. — То есть он… эта… от дьявола силы получил… и честных людей потом будет выгонять…

— Кто тут честный, кто тут честный! — взвизгнула замолчавшая было кондукторша. — Ты что ли, морда?

К счастью, именно в этот момент трамвай затормозил у очередной остановки. Распахнулись двери, впуская свежий зимний воздух. Слегка придушив негодующе квакнувшую внутри жабу, я молча повёл ладонью — и пьяница, поднявшись над полом, с негодующим рёвом быка, которому прищемили яйца, вылетел наружу. Протащив его над столпившимся на остановке народом, я уронил его прямо над клумбой напротив — на землю, пусть и мёрзлую, но прикрытую снежком, всяко лучше падать, чем на асфальт. Хотя там и высота мизерная, но не хватало ещё, чтоб этот идиот покалечился.

Пока тот осоловело тряс головой и пытался подняться на разъезжающихся ногах, трамвай загрузил в себя новую партию пассажиров, закрыл двери и поехал дальше.

— Круто! — в этот раз Лёшка с Борей воскликнули хором.

— Спасибо, молодой человек, — гордо кивнула мне кондуктор, удаляясь и бурча себе под нос. — Хоть кто-то помог, полный трамвай мужчин, а всё на ребёнка свалили…

Я же лишь тяжело вздохнул. С учётом габаритов пьяницы и того факта, что я влил маны слегка с избытком: точного-то веса я не знал, чуть недольёшь — и опростоволосишься… в общем, энергии остались сущие крохи.

Сумки придётся тащить на своём горбу.

Ещё и эта странная идея про то, что маги свою силу от дьявола получают… второй раз уже её слышу. Первым был тот паренёк из духовной семинарии. Довольно нехороший симптом, я бы сказал. Почему император, сам будучи магом, ничего с этим не делает?

В этих тяжёлых раздумьях мы доехали до своей остановки, выгрузились — и встали. Я печально сверлил взглядом сумки. Сумки печально сверлили взглядом меня.

— Вот что, ребята, — медленно сказал я. — У меня маны после этого придурка по нулям. В одиночку я это всё не дотащу даже с учётом вашей помощи. Бегите-ка до дома, зовите батю — он, поди, должен был уже приехать. А я вас тут подожду.

Братья переглянулись и кивнули.

— Мы быстро!

* * *

Я успел слегка подмёрзнуть, когда к остановке подъехал отец на служебной машине — чёрной, массивной, с хищными обводами. Известный любому мальчишке «Катран» из «звериной» линейки автозавода Зиминых. Чуть ли не всю эту линейку у них выкупало государство — и львиная доля доставалась как раз армейцам. Не будучи на государевой службе, достать «Катран» или даже самый простенький «Орлан», было практически нереально. Разве что по большому везению и уже изрядно подержанный.

— Что, совсем мышцы атрофировались, пока за книжками штаны просиживал? — ухмыляясь, вылез из машины отец. — Привет, сын.

Обняв меня, он легко, не напрягаясь, утрамбовал все вещи в багажник, и махнул мне рукой, указав на переднее сиденье.

— Ну, рассказывай, — тронулся с места отец. — Что такого произошло в Академии, что первокурсников начали выпускать в город спустя каких-то четыре месяца? Арзамасов начал ехать крышей? Общежития рухнули от масштабного магического эксперимента и вам больше негде жить? Пётр Четвёртый поднялся из могилы и прямо приказал перестать третировать новичков?

Я невольно рассмеялся.

— А где же здесь вариант «мой сын оказался гением, которого выпустили за потрясающие результаты»?

— Серьёзно?

— Ага, — я демонстративно приосанился. — Первое место в учебном и в рейтинге ОСС на курсе. Три месяца подряд. За это и выпустили.

— Вау, — отец как-то странно посмотрел на меня. — Просто… вау. А дуэльный?

— Там просто в первой десятке.

— Вау. Ты молодец, Марк, — тепло улыбнулся он и, не глядя, пихнул меня кулаком. — Я даже не знаю, что тут ещё сказать. Нет, я знал, что у тебя хороший дар, и мозги на месте, но чтобы настолько…

— Да не надо ничего говорить, пап. Я и сам удивлён, на самом деле. Думал, это всё будет как-то… сложнее, что ли. Особенно учёба. С силой мне, по большому счёту, повезло, а вот…

— Погоди, — отец кивнул вперёд. — Мы уже к дому подъезжаем. Там Сёма ещё приехал со мной, так что давай за ужином расскажешь подробнее. Чтобы не повторяться.

— Хорошо.

Когда мы подъехали и вышли из машины, я было дёрнулся в сторону багажника, но отец махнул рукой:

— Оставь там. Я завтра тебя со всем этим отвезу к кампусу. Смысл туда-сюда таскать?

С лёгким облегчением кивнув, я зашёл в дом вслед за ним. И тут же попал в медвежьи объятья Семёна.

— Братишка!

— Пусти, кабан! — прохрипел я, пытаясь вырваться. Без особого результата.

Наконец, меня отпустили и я смог отдышаться.

— Ты ещё больше накачался, что ли? — я покачал головой, оглядывая его фигуру в виде идеального параллелепипеда. — На тебя же форма уже не налезает, поди. Чудовище!

— Пааап,