Развод. Моя новая жизнь - Елена Безрукова

когда тебе и без того плохо, тебя только отчитывают, как несмышленого дошкольника, то становится лишь хуже: накатывает такое чувство отчаяния и бесконечного одиночества, что словами не передать… Ты вроде как замужем, мужчина физически есть в доме, но… Ты все равно одинока и брошена один на один со своими проблемами….

Теперь же я решаю их сама и не жду ни от кого помощи, участия. Точнее — от него не жду. И как-то прямо легче стало….

Говорят же, что есть такие люди — тосичные, энергетические вампиры, которые тянут из тебя силы, берут на миллион, а отдают — на копейку, которые не умеют сочувствовать так, как этого ждёшь от близкого человека…. И рядом со мной был именно такой.

Хорошо, что я это осознала не на смертном одре… И смогла выйти из этих отношений благодаря его свинскому поступку, который меня отрезвил.

Теперь же я жила словно более свободно, вдыхала воздух полной грудью, больше не слышала ничьих претенезий в свой адрес и у меня за спиной словно проклевывались белые крылья.… Еще пару таких месяцев, они совсем сформируются и распушаться, и я смогу буквально взлететь от счастья и ощущения освобождения…

Внимание мужчин мне нравилось. Я старалась поддерживать тот образ, который помогли мне создать коллеги, и мне было очень приятно ухаживать за собой. Я поняла, что походы в салоны красоты, пенные ванны с масками для лица и прочее приносят мне калоссальное удовольствие. И жалела, что раньше отчего-то себя этим обделяла, вечно куда-то спешила, боялась посидеть в ванной подольше, потому что Стёпа обязательно бы возмущался, что я слишком долго там сидела и он не успел со мной пообщаться перед сном….

Я стала понимать, что если к отношениям новым я, конечно, пока совершенно не готова, то на свидания ходить мне вполне понравилось, даже хочется.

Теперь мне казалось, что несмотря на то, что мне почти пятьдесят и у меня трое детей, моя жизнь действительно только начинается. Я верила в это, была в этом убеждена.

Однако жизнь — не сказка, и порой спускает с небес на землю.

Страшное известие поразило меня словно громом и молнией…

— Нина? Что она? Что… В какой она больнице? А что случилось? Ч-ч-что-о-о.…

Мои глаза начали закатываться, телефон выпал из руки, и сама я стала куда-то проваливаться.

— Люба, Люба, ты чего? — подхватили меня девочки, но дальше я провалилась в темноту и перестала что-то слышать….

57.

— Люба? Ты меня слышишь? Не пугай нас.

Я кое-как разлепила глаза. Сначала никак понять не могла, что случилось, почему так голова гудит и почему я на диване ординаторской.

А потом вспомнила и резко села.

Мне надо ехать, а я тут разлеглась…

Нина!

— Погоди, не так резко.… — остановил меня мягко Роман, который и склонился надо мной. Он пытался привести меня в чувство, коллеги топтались позади. — Сколько пальцев?

— Три. Мне надо ехать.

Я снова попыталась встать, но мне снова мягко не дали это сделать…

— Подожди. Объясни толком — что случилось? — говорил мне Роман, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Я так понимаю, что-то серьезное?

— Нина…. — неосознанно вцепилась я в его руку. — Нина.

— Так.… Твоя дочь?

— Да.

— Что с ней?

— Мне надо ехать! Отвезите меня. Пожалуйста.

— Куда?

— В больницу. Она в больнице…

— В нашей?

— Нет. В четвёртой. Отвезите меня туда.

— Ладно, едем. По дороге объяснишь, что там случилось.

Я кое-как перебирала ногами и туго соображала в принципе. Даже не оделась и собралась в мед.форме на зимнюю улицу…

Роман накинул мне на плечи пальто, прихватил свое и ключи от машины и мы отправились с ним на парковку.

Как дошла до машины я не помню. Шла с трудом, Роман вёл меня буквально под руку.

Он усадил меня на переднее пассажирское сиденье, пристегнул, сел сам за руль и вывел автомобиль на дорогу.

— Скажешь, что случилось?

Я молчала.

По моему лицу бежали слёзы.

Я не знала, как об этом говорить с по сути посторонним мужчиной.

Да я вообще ни с кем об этом говорить не хотела!

— Её избили, — сказала я часть правды.

Это не всё.… Но как сказать — я просто не знала.

— Что? Кто? — нахмурил он брови. — Кому что плохого сделала молодая девочка?

— Я ничего не знаю, — покачала я головой и снова предалась слезам. — Мне позвонили врачи этой больницы… Но сказали, что сильно побили.

— Кто?

— Мальчики.…

— Какие?!

— С которыми она общалась. С одним из них дружила…. Но я их не знаю!

— Ты не знаешь, с кем общалась дочь?

Я промолчала, глотая солёные слёзы.

Нет, не знаю. Я не знаю, с кем общается моя взрослая, но все-таки еще такая неопытная дочь. Не знаю, и это стало моей ошибкой.…

— Подростки не любят делится личным и считают, что и сами всё знают, не так ли? — сказал он тихо спустя минуту молчания. Наверное, понял, что попал мне куда-то в больное место, но хотел сгладить этот угол.

— Да.… Она у меня закрытая…девочка, — хлюпала я носом. — Господи, пусть бы всё не так страшно оказалось, чем мне сказали…

— Дай бог, дай Бог…. Всё будет хорошо.

Он мягко сжал мою руку, на мгновение оторвавшись от руля.

Мы встретились глазами. Я чувствовала его молчаливую поддержку.

И это дорого стоит. Мне сейчас было очень тяжело.

Я очень боялась, что не смогла уберечь дочь.… Как я это переживу?

Мы буквально бегом бежали в то отделение, где разместили мою девочку. Я не знаю, откуда взялась вдруг энергия, и если до машины я еле шла, то от неё в больницу я бежала как ошпаренная, так, что Роман еле поспевал за мной.

К нам вышел лечащий врач Нины и строго посмотрел на меня.

— Здравствуйте. Мы — коллеги, я так понимаю?

— Здравствуйте, — протянул ему руку Роман. — Роман Сергеевич Пархоменко, заведующий хирургическим отделением пятой больницы.

— А я — лечащий врач Нины Самойловой. Что же вы, коллеги, девочку не сберегли?

После этих слов я снова почувствовала, что