Предатель. Больше не твоя - Аелла Мэл

Тоже не могу отпустить. Она и сын — вся моя жизнь. Они моя семья, хоть и такая несовершенная.

— Вымолить прощения? — задаю вопрос, хотя и знаю ответ.

— С того дня, как ты очнулся, я пытаюсь это сделать, но в ответ лишь тишина. Она не разговаривает со мной. Лишь на людях мы идеальные муж и жена без каких-либо проблем.

— Может, Диана станет той, кто вернёт её тебе…

— Она даже не взглянула на меня, а на Алину смотрела как на чужого человека. О каком воссоединении идёт речь? Мне просто нужно было позволить Алине быть рядом с подругой, и всё. Всего лишь отпустить её, и она никогда не стала бы мне чужой. Никогда.

— Мы оба совершили ошибки, кузен. И как исправить всё — не знаем. Я тоже прибежал к угрозе, чтобы заставить её приехать сюда. Понимаю, что совершаю ошибку за ошибкой, но иначе не могу. Не получается.

— Остаётся пожинать плоды своих действий, — шепчет кузен, устремив взгляд в небеса.

В тишине ночи его слова звучат особенно горько. Мы оба тонем в болоте собственных ошибок, не в силах найти выход.

Темнота незаметно накрыла нас. Звёзды одна за другой загораются на небе. Вот бы чувства Ди так же загорелись ко мне. Я готов всю жизнь быть перед ней на коленях. Исполнять все пожелания. Только бы дала шанс. Один маленький шанс, о большем я не прошу.

— Ты надо мной подшутил или что? — голос Дианы сочится ледяным презрением, её глаза сверкают от едва сдерживаемого гнева. Она останавливается в нескольких шагах, словно не решаясь подойти ближе.

— Не понял? — поднимаю взгляд с земли, пытаясь разглядеть в её чертах хоть намёк на прежние чувства.

— Велел спуститься к ужину, а никого нигде не видно! — её сарказм режет как нож. — Эта шутка такая? Или для меня приготовлен стол из звёзд? А чем запивать? Дождём? Ой, дождя ведь нет, — каждое слово — словно удар хлыста.

Тихо смеюсь над её язвительными репликами. Первые дни я с трудом переносил эту стену льда между нами, но теперь… Теперь эти колючие слова стали для меня чем-то родным, даже необходимым. Они напоминают, что она всё ещё здесь, что она всё ещё жива внутри.

— Ненормальный, — закатывает глаза, её голос дрожит от раздражения. Резко отворачивается, направляясь к дому, словно я для неё — пустое место.

Встаю с земли, протягиваю другу руку, помогая подняться. Отряхивая пыль с одежды, мы в два шага догоняем Диану.

— В доме или во дворе? — спрашиваю, вглядываясь в её лицо. Ищу следы слёз после встречи с подругой, но её щёки сухие, глаза сухие. Словно не плакала. Неужели ненависть к Алине настолько сильна?

— Ужин? Мне без разницы, — её голос звучит равнодушно. — Аппетита всё равно нет.

— На воздухе аппетит просыпается у всех, — произношу с натянутой улыбкой, хотя внутри всё кричит от боли. Никто сейчас не хочет садиться за стол. Ни у кого нет аппетита, но я заставлю всех выйти во двор. Заставлю улыбаться, даже если придётся вырвать эти улыбки силой. Мне плевать на их проблемы.

— Как скажешь, — пожимает плечами. Замечаю, что она надела кофту с закрытыми плечами. Хотя на работе ходила и с открытыми. Помнит про наш менталитет, уважает его. Как мои братья могли поверить, что она способна на подлость? Она же самый чистый, самый светлый человек, которого я когда-либо встречал.

— Ты проходи к беседке, я сейчас скажу всем.

— Ты ненормальный? Если стол накрыт дома, давай там и сядем, — в её голосе слышится раздражение и вызов.

— Иди в беседку, — разворачиваю её за плечи и направляю в сторону беседки. — Пять минут, и всё будет.

— Ненормальный, — фыркает она, закатывает глаза и, сохраняя достоинство, идёт в указанном направлении.

Несколько секунд я смотрю ей вслед, отмечая каждую линию её силуэта, каждый жест. Затем киваю другу, и мы направляемся в дом.

Глава 38

В комнате матери вижу её с невестками. Рядом замечаю коробочки с успокоительными. Братьев нигде не видно.

— Накройте стол во дворе, — мой голос звучит твёрдо и решительно.

— Эмиль, ни у кого нет аппетита, — раздражённо отвечает старшая невестка.

— Я не спрашивал про аппетит! Все встали и накрыли стол во дворе. И делаем это с улыбками, невестка. Передайте вашим мужьям, чтобы нацепили свои самые лучшие улыбки и явились в беседку.

— Диана там? — в голосе Айки проскальзывает едва заметная улыбка.

— Да, там. Просто накройте стол. Она целый день ничего не ела, невестка.

— Хорошо, сделаем, — кивает Айка. — Мама?

— Я в порядке, идёмте, — мама поднимается, всё ещё шмыгая носом. — Мы не должны давать повод Диане думать, что не хотим видеть её.

— Она не королевская дочь, чтобы мы стелились перед ней, — резко бросает старшая невестка. — Со всеми бывает. Могла бы забыть о прошлом и не задирать нос.

— Хватит! — мама повышает голос. — Чтобы я больше подобного не слышала, поняла меня?

— Но мама…

— Поняла или нет?

— Поняла, — с досадой отвечает она, бросив на меня полный неприязни взгляд.

Рад, что мама поставила её на место. Старшая невестка слишком зарвалась. Вместе с Сабиром идём на кухню и помогаем нести еду на стол.

Диана сидит одна в беседке, её лицо выражает явное недоумение. Она встречает нас, изогнув бровь в насмешливой дуге.

— Точно ненормальный, — шепчет она, качая головой, и поднимается, чтобы помочь нам.

— Сиди! Мы сами всё принесём, — мягко усаживаю её обратно, нажимая на плечи. — Твое дело — аппетит нагуливать.

— Да ради бога, — закатывает глаза и демонстративно складывает руки на груди.

Вторая невестка на кухне смотрит на меня с понимающей улыбкой и качает головой. Пусть я веду себя не как типичный брутальный мужчина — мне всё равно. Я готов на всё, лишь бы заставить Диану поесть.

Мама бросает на меня грустный взгляд, но молчит. Даже если она не одобряет мои действия — мне плевать. Именно её поступки привели к тому, что я сейчас готов на любые безумства ради улыбки на лице моей жены.

Мы с Сабиром и второй невесткой выходим с тарелками, но замираем,