Предатель. Больше не твоя - Аелла Мэл

берёт на руки и пытается успокоить, но ребёнок продолжает рыдать.

Это словно удар под дых — осознание, что это сын Алины. Сердце сжимается от боли и тоски. Зачем Эмиль привёз меня сюда? Зачем заставляет смотреть на всё это? Зачем так мучает?

— Кажется, твой ребёнок плачет и просится к маме. Иди к нему, — говорю холодно, отстраняя её руки.

— Ди, я…

— Ребёнок! — перебиваю её, глядя прямо в глаза и кивая на малыша.

Она, сжав руки у рта, медленно пятится к мужу и сыну. Забрав ребёнка, замечает, как Сабир пытается положить руку ей на плечо, но она резко сбрасывает её и отступает на шаг. Ирония ситуации жжёт изнутри, но я сдерживаю желание усмехнуться.

— Добро пожаловать, дочка, — первым нарушает молчание свёкор.

Остальные лишь молча смотрят, отводя глаза при встрече с моим взглядом. Даже Руслан, который когда-то унизил меня.

— Не уверена, что с добром пожаловала, — позволяю себе усмешку, поворачиваясь к Эмилю. — Я заберу вещи и поеду в гостиницу.

— Нет! Ты останешься здесь как моя законная жена.

— Хорошо, где моя комната?

— Наша комната! — его тон не допускает возражений.

Закрываю глаза на мгновение, делаю глубокий вдох и спокойно спрашиваю:

— Где наша комната?

— Там же, где и раньше, — отвечает уже тише, без прежнего напора.

— Поняла, — киваю и тяну ручку чемодана, но Эмиль перехватывает мою руку.

— Я подниму.

Пожав плечами, молча покидаю гостиную. Не желаю больше находиться с этими людьми в одном помещении. И без того придётся делить с ними дом, а возможно, и трапезы. Уверена, Эмиль заставит меня появляться за общим столом.

Поднимаюсь по знакомой лестнице на второй этаж, словно перенеслась в прошлое. Вот она — дверь нашей комнаты. Той самой комнаты, которую мне обещали как наше будущее гнёздышко.

Медленно касаюсь дверной ручки, будто боясь нарушить хрупкое равновесие времени. Открываю дверь — и словно возвращаюсь на два года назад. Всё то же самое: те же шторы, та же мебель, тот же ковёр на полу. Только одна деталь изменилась — моя фотография у кровати слева.

Подхожу ближе, беру снимок в руки. Этот кадр Эмиль сделал в день нашей свадьбы — той самой, которую мы тайно зарегистрировали, никому не сказав. На фото я совсем другая — наивная, доверчивая девочка, верящая в вечную любовь. Та Ди, которую эта семья, которую сам Эмиль безжалостно растоптали.

Ставлю фотографию на комод лицом вниз. Не хочу видеть ту наивную девочку. Её больше нет.

— Твои вещи, — раздаётся голос от двери. — Отдохни перед ужином.

— Я не голодна, — отвечаю, едва повернув голову, чтобы увидеть его силуэт.

— Диана, я не спрашиваю. У тебя есть час времени! — ставит жёсткий ультиматум и уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Опускаюсь на кровать, закрываю лицо руками. Позволяю себе всего пару слезинок. Как же тяжело быть холодной, быть бесчувственной! Господи, какая же я слабая!

Глава 36

Эмиль

Держа ручку чемодана, смотрю, как Диана уходит. Она даже не попыталась ни с кем поговорить, сразу же постаралась скрыться от всех. Я знал, что так будет, когда вез её сюда, но всё равно надеялся, что она останется. Что выслушает всех.

— Она не простила? — спрашивает Асад, мой средний брат.

— По ней не видно? — едко замечает его жена Айка.

— Я сейчас вернусь, — бросаю им и поднимаюсь в нашу комнату с нашими вещами. Вижу, как она смотрит на свою фотографию, а потом переворачивает её лицом вниз. Не хочет видеть даже себя прежней — ту беззаботную, милую Ди.

Знаю, что она откажется от ужина, но не могу позволить ей закрыться в комнате. Мне нужно, чтобы она поговорила со всеми. Нам всем нужно закрыть эту тему раз и навсегда.

Сажусь за стол к семье.

— А её бабушка как отреагировала? — спрашивает отец.

— Никак. Я с ней ещё не виделся. Ди категорически против того, чтобы я приближался к ней.

— И как вы собираетесь жить?

— Не знаю, отец! Не знаю. У меня не получается до неё достучаться. Она закрылась так крепко, что я не могу найти путь к её сердцу.

Потираю лицо с досадой.

— Ломай, — пожимает плечами старший брат.

— Мало же ты уже сломал, предлагаешь добить? — язвлю, глядя на него. — Может, сам пойдёшь и сделаешь это? Как два года назад?

— Ты отлично знаешь, что я защищал своего брата! — стукает кулаком по столу, отчего чашки звякают.

— Только защищал ты меня не от того человека, братец! Нужно было за мамочкой следить и от неё защищать.

— Эмиль! — строго повышает голос отец.

Как всегда, он на стороне матери. А я… Я должен был поступить так же — наплевать на всё и уйти с Ди с этой дурацкой свадьбы.

— Он прав, — шепчет мама, всхлипывая.

Но что толку в её слезах? Они не вернут мне мою жену. Не вернут ту наивную, любящую Ди, которую я когда-то знал. Ту, которую, как мне кажется, сам же и разрушил.

— Ненавижу вас всех! — вдруг срывается с губ Алины, её голос дрожит от переполняющих эмоций, а слёзы катятся по щекам. — А тебя — больше, чем кого-либо! — она яростно тычет пальцем в грудь Сабира. — Будь проклят тот день, когда я связалась с тобой и потащила туда Ди! Ненавижу!

Не в силах больше сдерживать эмоции, она подхватывает сына на руки и, словно вихрь, покидает гостиную. Её шаги эхом отдаются в тишине. В ту же секунду кулак Сабира с оглушительным треском врезается в стену. Сквозь стиснутые зубы вырывается поток ругательств. Только я понимаю истинный смысл происходящего.

— И что это было? — недоумённо вопрошает жена старшего брата, искренне не понимая происходящего. — Она ведь сама не поехала за подругой! Сама была на нашей стороне. И теперь смеет говорить нам такое?

— Она никогда не была на вашей стороне! — мой горький смех звучит как приговор. Глядя ей прямо в глаза, я произношу: — Сабир угрозами заставил её остаться с ним. Обещал отобрать ребёнка и навсегда лишить её возможности видеться с ним.

— Что⁈ — голос отца взвивается до крика, его глаза в шоке впиваются в опущенную голову кузена.