Вернуть Боярство 14 - Максим Мамаев

серьезные. Вот так, без суда и следствия, показательно прикончить Главу пусть далеко не самого крупного, но дворянского Рода — это уже перебор. Да, формально я в своем праве — он проигнорировал указ командующего во время сражения, что привело жертвам среди бойцов и подвергло риску вообще всё наше задание. И будь он рядовым аристократом, да даже Старейшиной Рода — проблем бы не было. Но Главы и Наследники Родов — это всё же несколько иное, с ними так не поступать не принято. Да и необходимость смертного приговора оспорить можно при желании… Не говоря уж о том, что друзья и союзники убитого Главы теперь точно затаят на меня злобу, как и весь его Род в целом. Лично мне они проблем создать не способны, но вот мешать моим начинаниям в этой губернии, вставляя палки в колеса моим людям — вполне себе.

— Не слишком ли жестоко, господин? — осторожно, с боязливой уважительностью поинтересовалась одна из Старших Магистров, стоило мне вернуться на своё место в тылу. — Как бы боевой дух воинов после такого не упал…

— Я не могу, отдавая приказ, каждый раз переживать, выполнят ли его или нет, — спокойно, но жестко ответил я. — Одна ошибка, один очередной осел, решивший что он умнее всех и поступающий по своему — и все может рухнуть. И тогда вместо одной паршивой овцы погибнут тысячи честно выполнявших свой долг воинов. И времени на более гуманные методы внушения и восстановления дисциплины у нас нет. Пусть боятся меня, пусть ненавидят, пусть проклинают — плевать, лишь бы делали, что им говорят. Расслабились, смотрю, некоторые, за несколько месяцев спокойствия…

Не стоит своевольным аристократам обманываться на мой счет — несмотря на молодость, я действительно готов карать и жечь безо всякой пощады даже своих, взяв на себя неприглядную роль палача. С некоторой иронией я понял, почему мне достались именно дворяне с их гвардиями — генерал-аншеф в очередной раз проявил мудрость, отдав самых своевольных и гордых под начало того, кто способен заставить их повиноваться. Мерзко и неприятно вот так убивать своих — но лидер на то и лидер, что бы уметь принимать и претворять в жизнь непопулярные решения. Если надо будет, я хоть десяток, да хоть три десятка подобных идиотов сожгу, лишь бы добиться должной дисциплины и повиновения. Ибо на другой чаше весов — жизни сотен и тысяч тех, стоит со мной на этом поле боя и идет в бой под моим командованием. Не только лично моих гвардейцев, но и вообще всех тех, кто прорвался через эту треклятую циньскую стену и встал стеной, оплачивая своей кровью шанс на победу русского оружия.

Ещё не так давно я бы не смог вот так казнить не сделавшего лично мне ничего плохого человека. Враги, вставшие на моем пути с оружием и боевой магией, совсем другое дело — покусившийся на чужую жизнь не имеет права сетовать на судьбу, если в случае поражения отнимают его собственную. Другое дело — вот так, хладнокровно, казнить пусть и провинившегося, пусть не знакомого лично, но соратника и боевого товарища, с которым ты бился против одного врага. Не захотел бы пачкать руки, придумав для самого себя хоть с десяток оправданий.

А даже если бы смог, заставил бы себя поступить как надо, то не нашел бы сил сделать всё, как надо. Просто отрубил бы голову, максимум — сжег бы в единую секунду. Тоже, если подумать, вполне отрезвляющее зрелище… В более спокойной обстановке. Но не здесь и сейчас, когда все распалены пролитой кровью, когда в жилах кипит адреналин и разум начинает уступать место инстинктам, от чего многие теряют голову… Часть горячих голов подобная полумера не остудила.

А вот то, что я устроил — уверен, привела в чувство всех. И то, что я внутри ни на йоту не сожалел о сделанном, невольно заставляло меня задуматься — насколько же сильно я меняюсь в последние месяцы, превращаясь в нечто совершенно иное, не похожее на меня прежнего? Всё больше Пепла, все меньше Аристарха… Хорошо хоть обе эти личности — я.

— Командир, — резкий, взволнованный голос вырывает меня из своеобразного транса, заставляя открыть глаза и вновь вернуться в реальность. — Требуется помощь! На левом фланге, два Архилича и рыцарь смерти со свитами!

Три новых противника седьмого ранга разом, причем с полноценной свитой — достаточно уважительная причина, что бы выдернуть меня из медитации восстановления. Кивнув молодому ещё, не старше тридцати лет, мужчине, я молча поднялся на ноги. Хрустнул шеей, провернув её до отказа в обе стороны, несколько раз быстро сжал и разжал пальцы, встряхнулся и потянулся мыслью к снятым на время краткой передышки частям доспеха. Латные рукавицы из очень дорогого и качественного магического сплава сами собой подлетели, стоило лишь отдать мысленный приказ. Вернее, два металлических шара странного, синего цвета — как оказалось, мой доспех мог менять форму на более компактную. И узнал я об этом совсем недавно, час назад, причем буквально случайно — просто в голове родилась мысль, как было бы здорово, если бы не было необходимости каждый раз вручную снимать и надевать доспех. Хотя бы частично…

И в тот же миг латные рукавицы, которые я пытался снять чуть дрожащими от усталость руками, сами собой стекли с моих пальцев, подобно жидкости, и приняли форму двух шаров, неслабо меня удивив… Черт, почему я не догадался раньше проверить свою броню на подобные функции⁈ Хельга ни о чем подобном не предупреждала, это я точно помню! Хотя, справедливости ради, она вполне могла и не знать большей части возможностей и свойств брони. Она просто упросила отца отдать мне дорогой комплект брони, достойной Магов Заклятий. А вот уже её папаша мог бы и дать инструкцию к доспеху. Забыл или просто маленькая месть за фактически отжатый за бесценок шедевр артефакторики? Впрочем, справедливости ради, если кого и стоило винить, так это меня — мог бы догадаться и попросить документы со всеми характеристиками и возможностями доспеха. Артефакты подобного ранга часто имеют нечто подобное, дабы при передаче новому владельцу прежнему хозяину не приходилось тратить время и силы на личные объяснения и обучение управлению столь сложной игрушкой.

Жидкая, холодная сталь потекла от кончиков пальцев выше, по ладоням, и остановилась лишь на запястьях — там, где рукавицы плавно переходят в соединяющую их с наручами кожу. Удобно, демоны его раздери. Миг спустя шлем сам