Развод. Внебрачный сын мужа - Анна Томченко

закрывать, потому что после меня она им болтать вообще не сможет, лады?

Семен подергал себя за короткую щетину и спросил:

— А ты че такой дерзкий? Крыша зачетная или сам? — он склонил голову к плечу с я усмехнулся. — Ты смотри я такие обычно в пакетах вывозил. Думаешь на тебя не найду лишнего? За наглость.

— Ну рискни. Только тебя потом мои клиенты быстро оприходуют. Им в общем то на меня плевать, потому что человек я дерьмо, но из-за меня у многих заморозят бабки, у кого-то остановят товар на таможне, а лично наш мэр очень расстроиться, что его любимого законника на корм рыбам отправили. И в общем бед от моего исчезновения будет больше чем пользы. И ниточки приведут к тебе. Так что подумай стоит ли девка такого геморроя…

Глава 41

Вика.

Уснуть я больше не могла и долго лежала слушала, как неспокойно спала Алиса и в противовес ей крепко и глубоко Матвей.

Я тихонько встала, обложив детей подушками и спустила вниз. Поставила кашу и тесто на выпечку. Сходила в сад и нарезала щавеля. Он как сорняк везде рос на грядках.

Все было странно, непонятно и непривычно.

Когда время на часах приблизилось к девяти возле дома остановилась тонированная иномарка и из неё вышли двое мужчин в штатском. Один из них приблизился к калитке и, слегка наклонившись, позвал меня, сидящую в кустах смородины и собирающую, пока дети спали, листву на чай.

— Виктория Евгеньевна? — тихо сказал мужчина, и я кивнула. Он расплылся в улыбке и представился. — Марат. Ваш охранник. А этот Лёша. Мы будем меняться и вдвоём вы нас не часто будете видеть. Позволите пройти? Мы осмотримся и приступим к работе.

Я кивнула, не привыкшая спорить с людьми, которые хотели хорошо выполнить свою работу, и охрана проверила сначала участок, потом они прошли в дом, и я зашипела.

— Дети спят. Вам придется подождать, чтобы не разбудить, — сказала я нервно и отставила на стол тазик с смородиновым листом. Аромат тут же поплыл по залу. Мужчины кивнули и вышли.

Матвей разоспался и проснулся только после того, как Алиса дважды сходила его проверить. Я занервничала и подошла к какому-то всему вялому и все же еще сонному мальчику.

— Моть… — позвала я, присаживаясь возле него на корточки и кладя ладонь на лоб. Теплый. — У тебя ничего не болит?

Матвей покачал головой и протянул:

— Только спать хочется…

Мне это не нравилось, но я решила, что ничего страшного не случится, если он снова останется в постели.

Я ходила его проверять каждые десять минут и на третий раз поняла, что все же затемпературил. Хотя упорно не понимала с чего и где он мог простыть. Было подозрение, что это психосоматическая реакция как и астма на стресс. Но я все равно после обеда написала Яру об этом. Он не ответил ничего, и я пошла наводить лекарства. Матвей пил противный сладковатый сироп и не морщился. А в четыре часа дня приехала наш семейный педиатр, женщина в возрасте и с большим опытом.

— Не переживай, — заявила она, осмотрев Матвея. — Сейчас назначу, это может быть вирус, а может быть от смены обстановки. И Алиса и ты тоже пропейте на всякий случай как профилактику, но мальчик уже завтра будет бегать.

Я кивала, кусала губы и понимала, что это страшно было все.

Поэтому ближе к пяти я нервно и заикаясь сказала:

— Яр, приедь пожалуйста, сегодня. Матвей болеет. Я с двумя детьми как-то борюсь быть. Вдруг Алиса заразиться…

И через неделю, когда Алиса разодрала обе колени Ярослав тоже ночевал у нас. И еще через три дня после этого, устанавливая новый шатер на участке Яр слишком задержался. А на пятый день просто молча прошел в дом и упал на свой продавленный диван.

Как-то так все выходило, что мы с Яром разошлись, но находились вместе подозрительно много времени.

Матвей наелся зелёного крыжовника. Алиса поцеловала лягушку. Мотя упал с велосипеда, Алиса прыгнула с качелей.

В общем на любой случай Ярослав находил время и оставался с нами.

Даже Матвей к этому привык и через месяц перестал вздрагивать при звуках голоса мужа. А я все сильнее погружалась в нехорошие раздумья.

Уйти, реально уйти, я могла только одна, а не с детьми, потому что Алиса и Матвей оказались этим хрупким мостиком между мной и мужем. И куда бы я не направилась, что бы я не решила, рядом с детьми был Яр.

Матвей оттаивал и один раз я заметила, как он играя с Алисой на заднем дворе, так забылся, что вцепился в штанину мужа, потом сам смутился и отошел. А еще он все больше стал говорить. Что-то рассказывать, показывать, делиться. Например он очень хорошо лепил из глины. Ему нравились медленные занятия. Алису было не удержать. А Матвей сидел часами и лепил то птичек, то улиток. Алиса глядя на него, тоже стала спокойнее. Хотя все равно нет-нет да и устраивала саботаж, например, когда я работала с саду, а дети решили пускать кораблики и набрали половину ванны воды, опустошив водонагреватель на треть. Сидели потом ждали, когда вода нагреется.

А Ярослав…

Он всегда незаметно был рядом. Привозил с города игрушки, сладости из кондитерских, потому что за городом я много не могла позволить себе. Яр старался влиться по капельке в жизнь детей и приноравливался к этому. Например теперь в присутствии Матвея он не повышал голоса, и малыш перестал сначала вздрагивать, а потом начал даже что-то спрашивать.

Алиса часто выбирала Ярослава, когда он оставался с ночёвкой. И в такие вечера я рассказывала сказки про волшебников и рыцарей одному Матвею. Малыш долго лежал, слушал, смотрел в потолок, потом вздыхал, обнимал меловеля и прижимался ко мне спиной, а утром когда Яр поднимался и приносил Алису, Матвей сквозь сон махал ему рукой.

Все было так тихо, что я боялась до дрожи момента, когда что-то пойдет не так. Меня трясло при одной мысли о том, что вот это хрупкое равновесие кто-нибудь посмеет нарушить.

Но убийцей моего хрустального мира оказался муж.

Ярослав позвонил одним особенно дождливым днем, когда даже постельное не могло высохнуть часами и попросил:

— Вик, мне очень нужна твоя помощь, — его голос был предельно серьезным, и я сначала растерялась, а после вообще не знала, что делать. — Собери Алису и Матвея и с охраной срочно приезжайте в город.