Страж сумерек - Мария Чернышова

вырвавшимся словам, юное чудовище само вляпалось в какую-то историю.

Он подставил колено, словно ступеньку. Девочка ловко раскрыла ставни, запустила руку в форточку, дотянулась двумя пальцами до задвижки. Щелчок — и освобожденные внутренние створки окна раскрылись.

Девчонка перелезла через подоконник и исчезла внутри. Послышались удаляющиеся шаги. Ларс искренне надеялся, что не впустил в дом мошенницу.

Ожидание затягивалось. Но, вопреки его подозрениям, входная дверь все же растворилась. Ларс вернулся на крыльцо.

Девчонка стояла на пороге, преображенная. Бушлат исчез, как и мальчишечья одежда и тяжелая обувь. Сине-белое платье в клетку, туфли. Вполне приличный вид.

— Собиралась предложить вам кофе, гере полицейский. Но в доме нет воды.

Большая бочка, стоявшая в саду, оказалась почти пустой — так, на дне чуть-чуть плещется.

— Придется пойти к источнику. Подождете?

— Пойду с тобой.

— Думаете, сбегу? — девчонка улыбнулась. — Нет, только не отсюда.

Она словно бы стала увереннее и спокойнее, попав домой. И вела себя уже не как разозленный котенок, а как почти взрослая воспитанная девица. Но все равно: некая ершистость осталась. И вьющиеся волосы ее только подчеркивали.

Они вышли за ограду (девчонка не забыла заботливо запереть дверь) и неторопливо пошагали вдоль улицы. Никто не встретился.

— Как твое имя? — спросил Ларс.

— Лив, — ответила девчонка. — Лив Агнетт. А ваше, гере ленсман?

— Откуда ты взяла, что я ленсман?

— Вы полицейский офицер. Не простой егерь, не констебль. Значит, ленсман. Угадала⁈ Занятно — у меня еще не было целого знакомого ленсмана. Девчонки были бы в восторге, они млеют от мундиров. Все мечтают потанцевать с юнкерами из Биркенбурга. Дурочки.

Биркенбург — это ведь военное училище на юго-западе страны, неподалеку от столицы, подумал Ларс. Неужели она…

— И откуда ты взялась, Лив Агнетт? В таком нелепом виде? Ты живешь здесь, с отцом?

— Нет, — девчонка вздохнула. — То есть пока нет. А что до нелепого вида — разве лучше мерзнуть ночами? Удобство и маскировка прежде всего.

— Так, значит, ты откуда-то сбежала? — высказал свое крепнущее подозрение Ларс. — Признавайся.

— Может, и так, — девчонка сощурила глаза, и на один единственный миг Ларс увидел знакомый взгляд Кнуда Йерде. — Я ведь опасная преступница, гере ленсман. А еще я ведьма. Сбежала из узилища, куда была ввергнута за многочисленные прегрешения.

— За что?

— За прегрешения, — серьезно повторила Лив. — Говорю, гере ленсман, вы ужаснетесь моим деяниям. Поэтому я покуда замолкну на сей счет.

Ларс не выдержал и рассмеялся. Девчонка улыбнулась открытой веселой улыбкой.

Они свернули на проселок. Идти пришлось порядочно, почти до той самой поляны, на которой вечерами устраивали танцы. Лив сбежала по тропе к бревенчатому срубу, в которой падала, прорываясь из скалы, вода, подставила ведро. Ледяные струи застучали о дно, рассыпая во все стороны невесомую влажную пыль.

Ларс огляделся. Пусто — видимо, гулянки сегодня не намечалось. А зря, уж больно ясен и прозрачен был вечер. Березы, обступившие края поляны, слегка покачивали зелеными прядями ветвей, шуршала, клонясь, трава, и мелкие белые цветы казались пеной на живой волне. Далеко, на противоположном берегу, на самой круче высилась одинокая столетняя сосна — угольно-черная на фоне светлого неба, и лишь самая вершина кроны сияла красной медью последнего закатного луча.

Звякнула дужка — Лив опустила полное ведро наземь и медленно пошла вдоль поляны к берегу, подставив лицо вечернему ветру. Темная маленькая фигурка удалялась, но ленсман не слишком волновался: девочка казалась весьма уверенной и не боялась лесного безлюдья.

Луч в кроне сосны погас, а Ларс все завороженно таращился вокруг, подмечая новые и новые детали. Как это он раньше так не приглядывался? А ведь он считал себя зорким. Или это таинственный дар снова тревожит его…

Короткий вскрик прервал его размышления. Ларс, словно очнувшись, обернулся: девочка исчезла.

— Лив! — окликнул он. — Лив Агнетт!

Никто не отозвался. Выше по склону затрещали сучья, и среди травы мелькнуло что-то темное. Ларс поспешил напрямик через кустарник.

Подъем закончился полянкой — плоским пятачком, затененным кронами сосен. Ларс мельком заметил выжженное пятно кострища и тут же забыл про него, привлеченный тревожным зовом.

— Гере ленсман! Помогите!!!

Ларс бросился к обрыву. Мшистые камни, скользкие от брызг, а дальше, в одном-единственном шаге — бурлящая бездна, от которой становилось не по себе. Он перегнулся через край навстречу водяной взвеси и обмер. На каменном боку обрыва висела Лив. Она уцепилась за трещину-разлом и, прижавшись к скале всем телом, каким-то немыслимым чудом держалась над пенной полосой воды.

Камни переката ниже по течению выставили из воды зубы, словно готовясь.

Троллья челюсть.

Ларс остолбенел в растерянности. Теряя драгоценное время, он пялился на взъерошенные кудри Лив. Наконец придя в разум, он упал на живот, оценивая расстояние. Что делать? Что делать⁈ Рукой не дотянуться. Веревки нет. Если портупея? Ларс стащил ремни, расстегнул пояс, вышвырнув револьвер из кобуры на траву.

— Лив, — негромко позвал он, свешиваясь над бездной и швыряя свою ременную веревку. — Лив, держись!

Лив слегка приподняла голову. Ларс увидел белое лицо с алыми царапинами на щеке. Пальцы, вцепившиеся в сосновый корень, дрожали от напряжения. Край ремня покачивался в локте над ее головой — не дотянется.

— Сейчас, — пробормотал Ларс, — сейчас, сейчас…

Он распластался по земле, набираясь смелости, и резким рывком заставил себя высунуться за край обрыва так далеко, как это было возможно сделать, не утратив равновесия. Белая гремящая вода словно бросилась в лицо. Пуговицы мундира скребли по камням.

Ремень ударил Лив по плечу — Ларс видел, как она дернулась — и закачался на весу. Чтобы схватиться за него, она должна была отпустить корень, за который держалась. Сможет или нет? Все зависело от ее быстроты и смелости.

— Лив! Хватай ремень!

Лив уперлась лбом в скалу. Плечи ее нервно тряслись. Ларс открыл рот, чтобы прикрикнуть — как сержант обычно орет на новобранца, но в этот миг девчонка подняла голову, и на ее лице отразился настоящий ужас. Она пыталась что-то сказать, но рев воды заглушал ее слова, и Ларс видел лишь, как шевелятся губы.

— Лив! Ремень! Лив…

Жуткое зловоние коснулось его лица. Тяжелая тень нависла, как грозовая туча. Ларс инстинктивно дернулся, оборачиваясь, и узрел чудовище из своего ночного кошмара. Один долгий тошнотворный миг он смотрел в сочащиеся гноем светящиеся глаза.

А потом чудовищный удар сбросил его с обрыва,