Deepfake. Где ты? Проснись! - Андрей Владимирович Курпатов

Что?! Откуда пришла? Что значит «подумалось»? Кем?

Мозг что-то в себе «сварил», к каким-то выводам внутри своего хаоса пришёл, а потом просто сыграл в беспроигрышную лотерею – в поддавки с нашим сознанием.

Каждый божий день мы рассказываем себе истории о том, как мы что-то «решили», «выбрали», «осознали». Но это только иллюзия…

И мы даже не замечаем, насколько зачастую противоречим себе, как меняем свои «твёрдые убеждения», как объясняем одни и те же поступки разными мотивами. Можно сколько угодно строить теории личности, рассказывать про ответственность и рассуждать о свободе воли. Но это лишь случайный узор нейронной активности.

Вот почему философам приходится сейчас так несладко. Мы относимся к философии как к чему-то абстрактному – ну, мол, это философский вопрос… Но философы отвечают не только за метафизические «возможные миры», а ещё и за официальную позицию по вопросам философии науки, образования, культуры, этики, права.

Поэтому, пока «сознание» философски оправдано, мы с вами – индивидуальные личности с правами, вероисповеданием, общественным строем, государством и его институтами.

Но как только бастион «сознания» и «личности» падёт, как быть?

Вот почему философы – всеми правдами и неправдами – продолжают держаться за фикцию «сознания».

Роберт Сапольски

В своей последней книге «Детерминированный» великий (без всякого преувеличения) Роберт Сапольски – нейробиолог, приматолог и ярчайшая звезда Стэнфордского университета – уже сформулировал всё, что остальные просто боятся сказать. Суть такова…

Всё, чем мы привыкли гордиться, равно как, впрочем, и всё, что мы привыкли в себе презирать, – лишь игра случая.

Мы никак не влияем на тот хаос нервных и гуморальных процессов, который рисует нам «нас самих» множеством сложных аттракторов – внутренних, биологических напряжений.

Наше «я» – это возникающая из хаоса фикция. Возникающая и возвращающаяся в него же. Мерцающая иллюзия. И как следствие – нет никакой «свободы воли», «сознательных решений», «морального выбора» и тому подобной донаучной мифологии.

– Вы считаете, что мы не должны наказывать преступников за всё, что они натворили? – нервно спрашивают Роберта Сапольски в бесчисленных интервью, приуроченных к выходу «Детерминированного».

– Считаю, – отвечает милый профессор с кичкой волос на голове и пожимает плечами.

– Но тогда, вероятно, мы не должны и восхвалять тех, кто совершает прорывы в науке, борется за свободу и демократию, демонстрирует примеры гуманизма? – с ухмылкой интересуются интервьюеры.

– Вы абсолютно правы, не должны, – грустно улыбается он. – Как это ни печально.

То, что мы привыкли воспринимать себя определённым образом, просто deepfake. На самом деле мы вовсе не таковы, какими сами себе представляемся.

Но дело не только в иллюзии нашего «я». Всё куда драматичнее…

«Объективный мир»

Мир воспринимает меня по-разному, но для себя я всё ещё мальчишка, играющий на морском берегу, который пытается отыскать особенную ракушку в океане истины.

Исаак Ньютон

Ладно, скажете вы, понятно, что есть разные симптомы сумасшествия. И пусть нашему восприятию нельзя полностью доверять, а картина мира создаётся мозгом и проецируется им вовне. Пусть даже наше сознание – лишь «контролируемая галлюцинация» – чёрт с ней.

Но с другой стороны, что с того? Объективный же мир есть!

Ох… Понимаю, насколько сложно в этом усомниться. Но поверьте, сомнений в этом куда больше, чем мы обычно думаем.

С недавних пор уже даже не так важно, чем именно наши друзья-физики заняты – исследуют ли квантовый мир на адронном коллайдере или ищут антиматерию Вселенной, —

всюду реальность оказывается не такой, какой мы её в принципе можем вообразить.

По сути, это те самые «сбои в Матрице»: только нам начинает казаться, что мы нащупали в этом холодном мирозданье что-то реальное, что-то, на что можно было бы опереться, как тут же оказывается, что это очередная обманка.

Большую часть своей жизни сэр Исаак Ньютон с поистине невообразимым тщанием изучал Священные Писания, алхимию и теологию. Исписал тысячи страниц и неизменно приходил к выводу, что прославившая его «гравитация» – есть не что иное, как проявление вселенской Божественной силы.

В самом деле, как сила может незримо действовать на расстоянии?!

Нам, детям секулярного века, выводы основателя современной науки могут показаться смешными – чем-то наивным и даже трогательным.

Но ситуация меняется, когда мы спрашиваем у современных нам физиков: а что это, собственно, за сила такая, действующая на расстоянии? Как это работает?

И становится совсем не смешно: внятного ответа нет. Мы до сих пор не понимаем самую, возможно, важную силу во Вселенной.

Альберт Эйнштейн – гений ньютоновского масштаба. Но если говорить прямо, то в своей теории относительности он просто предложил заменить одну неизвестную другой: отказаться от идеи гравитационной силы и допустить столь же загадочное искривление пространства-времени. Что бы это ни значило…

Впрочем, и это не решает всех проблем. Теория относительности не согласуется, например, с квантовой механикой. Чтобы как-то объяснить возникающие парадоксы, пришлось даже изобретать абсолютно головоломную теорию струн… Но и эта затея успехом не увенчалась.

Или та самая антиматерия… О ней говорят как о чём-то реальном. Даже показывают расчёты – вот, мол, сколько её во Вселенной. Проблема в том, что это лишь допущение: вращение определённых галактик не согласуется с теорией относительности, а потому приходится предположить, что там больше материи, чем мы видим.

Вдумайтесь – если совсем просто и в лоб: мы не знаем, почему предметы падают на землю.

Звучит дико, поэтому у нас есть слово – «гравитация», даже сочетания слов – «сила всемирного тяготения», «искривление пространства-времени». Но это только слова…

Конечно, если мы используем обычный маятник, то назови его хоть гравитометром, хоть «сферическим конём в вакууме», мы получим какое-то число. И вуаля – гравитация вычислена! Но хрестоматийный вопрос повисает в воздухе: «В чём сила, брат?» То есть а что именно мы измерили? Ответа нет.

Так что можно потешаться над Ньютоном и его святой наивностью, но есть ощущение, что пока это он смеётся над нами. Он уже три с лишним сотни лет заставляет нас видеть нечто, чего в некотором смысле нет.

И чем дальше продвигается наука, тем яснее становится этот парадокс: каждое новое объяснение – лишь умножает число загадок.

Мы придумываем всё более сложные теории, создаём всё более изощрённые модели. Но вместо того, чтобы приближать нас к пониманию реальности, они только показывают нам, насколько иллюзорны наши представления о ней.

Нет, мы, конечно, всегда можем что-то померить – что-то с чем-то сравнить и получить какое-то число. Хоть массу антиматерии, хоть все натуральные числа, хоть количество зодиакальных знаков. С этим нет проблем. Но число – это абстракция, это не ответ.

Каждая физическая формула содержит загадочные «постоянные» и «константы» – например, космологическая постоянная Эйнштейна, постоянная Планка, скорость света. Но что это? Просто искусственные дополнения, которые необходимы, чтобы формула работала. А что за ними стоит?.. Мы можем только строить предположения.

Да, есть цифры, полученные в исследованиях и экспериментах. И существует множество теорий, которые предлагают, как эти цифры можно было бы интерпретировать. А если теория даёт предсказания, которые затем подтверждаются в следующих экспериментах, мы ею пользуемся.

И да, можно взять любой аспект физики отдельно и попытаться его более-менее разумно объяснить.

Но когда мы связываем всё, что у нас получается, перед нами самая настоящая абракадабра – словно мы и стремились доказать невозможность объективной реальности.

В конце прошлого века ведущие физики-теоретики со всей серьёзностью обсуждали тезис о «конце науки». Мол, мы подошли к краю познания, а там дальше – всё, конец, не видно ни зги. Остаётся только полагаться