Ашер 6 - Сергей Шиленко

Тут и Бруно, который до этого больше помалкивал, но все подмечал своим острым, почти соколиным взглядом, не выдержал:

— А это что за штуковина вообще? — он кивнул на камень в руках Иди, который она назвала сердцем.

— Сперва я и сама сомневалась… — призналась Иди. — Но если твоя сестра, Сет, и правда новое воплощение, то та могила — это место упокоения предыдущей Огненной женщины. А значит, вот это, — она подняла камень с золотистыми прожилками повыше, чтобы все могли его рассмотреть, — это ее сердце.

— Так, стоп. Давайте по порядку, — я попытался уложить все это в голове. — Значит, Алек подыхает, и ему позарез нужно, чтобы моя жена… его вылечила. Допустим, — я перевел взгляд на мадам Брайт. — Но каким макаром она должна это сделать?

— Огненные женщины, — мадам Брайт понизила голос до таинственного шепота, явно наслаждаясь эффектом. Я уже давно заметил, что она любит напустить туману и маленько переиграть, но тут это было уже чересчур. — Они обладают особой силой. Слезами своими Огненная женщина может исцелить даже смертельно больного. Но! Только при одном условии: если ее сердце безраздельно принадлежит этому человеку.

Что-то похожее, кажется, было про феникса в «Гарри Поттере», мелькнула у меня в голове дурацкая мысль. Слезы, исцеление… Но сейчас было не до размышлений о сходствах и различиях в сказках.

— Только вот ни в одной легенде про этот камень ни слова, — вставила Энджи. — Зато все они в один голос твердят о способности Огненной женщины исцелять именно любовью.

— Выходит, этот Сван действовал не столько из какого-то там интереса к нашей госпоже, сколько из чистого расчета, — подвел итог Бруно, и в его голосе слышалось отвращение. — Он прекрасно понимает, что она для него пальцем не шевельнет, пока замужем за другим.

— И что с того? — я все равно не мог догнать эту извращенную логику. — То есть, как? Алек от меня избавляется, и тут — опаньки, здрасьте! — Шелли тут же воспылает к нему такой неземной любовью, что мигом его на ноги поставит? Это что за бред сивой кобылы? Он реально псих, или как?

— Для его больного, воспаленного воображения это вполне могло иметь смысл, — тихо произнесла Иди. Мне казалось, она просто рассеянно теребит в руках свое несчастное перо, но по тому, как блестели ее серебристые глаза, я понял: она снова колдует, вытягивает из этого пера информацию, буквально по крупицам. Она словно ушла в себя, что-то тихо бормоча, какие-то обрывки фраз: — Его дух… он весь пропитан теми тварями, которых он пытался запихнуть в животных… Зря, все зря, Алек… — Она резко тряхнула головой, возвращаясь к нам, и посмотрела прямо на меня. — Он настолько свихнулся, что искренне верит, будто спасает ее. От тебя.

— Да уж, у этого чувака реально не все дома, — пробормотал я, окончательно убеждаясь, что проблемы с башкой у Свана капитальные. — Ладно, хрен с ним, допустим, он хочет использовать Шелли, чтобы подлечиться. Но мы-то все знаем, что она не сможет ему помочь. Особенно потому, что сердце ее предшественницы, этот камень, все еще у нас. Он же ей тоже для этого дела нужен, правильно я понимаю?

— Не у нас, Макс, а конкретно у тебя, — мягко поправила меня Иди и неожиданно вложила камень мне в ладонь. И тут же он словно ожил — засветился теплым светом и начал отчетливо пульсировать, будто вторя биению моего собственного сердца. — Видишь? Даже если Шелли еще сама до конца не поняла, кто она такая, ее сердце уже знает, что это ты бился со Стражем и по праву завоевал ее любовь. А все, что пока известно этому Алеку, — это то, что ему для полного счастья, для исцеления, чего-то не хватает. И это «что-то» — у тебя.

И чем дольше я сжимал в ладонях это… это сердце, так мистически связанное с Шелли, тем острее, почти физически, ощущал на месте своего собственного сердца зияющую, кровоточащую рану.

Ее отняли, вырвали у нас, и это было не просто больно — это было, блин, чертовски невыносимо. Я давно привык держать сердце за семью замками, заковал его в броню. Но семья, та, которую я обрел здесь, на Сканно, — это было мое единственное уязвимое место. И этот урод Сван ударил точно в цель, без промаха.

И если бы не Рита, я бы, наверное, уже камнем рухнул в бездонную пропасть слепого гнева и всепоглощающей ненависти. А из такой ямы, я знал, выбраться почти нереально.

У таких вот черных, как смоль, чувств точка невозврата очень близко. Я это по себе знал: стоит только окунуться в них с головой, и всё — пиши пропало, назад дороги уже не будет.

— Любовь моя, — ее шепот, тихий, как кошачье мурлыканье, коснулся моего слуха. Рита взяла обе мои руки в свои, и ее прохладные ладони словно отдернули меня от самого края пропасти, в которую я готов был сорваться.

Камень в моих руках — сердце Шелли — вдруг забился и затрепетал еще сильнее, будто почувствовал не только мое тепло, но и прикосновение Риты. И в тот же миг меня накрыло такой волной нежности и тепла, что весь лед, которым начала покрываться душа, мгновенно растаял.

— Она ждет нас, — голос мой прозвучал тверже, чем я ожидал. Хватит раскисать. Пора брать себя в руки и действовать. — Мы должны ее вернуть. Чего бы это ни стоило.

— Конечно, сделаем, любимый. Мы все для этого сделаем, — она ласково погладила меня по щеке, заглядывая прямо в глаза, и быстро, но нежно поцеловала в губы. — А теперь глубоко выдохни и расскажи, какой у нас план. Мы готовы.

Рита прижалась своим лбом к моему, закрыв глаза. Я сделал то же самое, заставляя себя дышать глубоко и ровно — вдох, выдох. Еще раз.

Когда я снова открыл глаза, мир вокруг показался четче. В голове прояснилось. Я чувствовал себя на удивление спокойным, собранным и абсолютно решительным. У меня была цель. И я был готов свернуть горы, чтобы ее достичь.

Тот обжигающий гнев, что еще недавно рвал меня на части, никуда не делся. Но теперь он был другим — холодным, управляемым. Я превратил его в оружие, в инструмент,