Убежище. Книга пятая - Ольга Станиславовна Назарова

сердцем не очень, – удивился Пашка. Да, они с сестрой могли внушать страх и трепет родителям и родственникам, только вот им и в голову не пришло бы бросить кого-то из своих в такой ситуации и свалить на юг, «зарабатывать кучу бабок».

– По-моему, вашему соседу только лучше будет, если это нечто от него уедет! – Кира под влиянием новых приятелей и особенно Полины за последние несколько дней сильно изменилась, словно распрямилась, перестала втягивать голову в плечи и пугаться собственного безбалетного будущего. Даже, вот как сейчас, осмеливалась выражать собственное мнение. – Бабушка говорит, что Александр очень переживает из-за того, что детей толком не воспитывал.

– Знаешь, нас тоже толком отец не воспитывает: или занят на работе, или пребывает в панике от нас! И ничего, мы вполне себе самовоспитанные! – хмыкнул Пашка.

– Да у нас в классе чуть не у большинства родители в разводе, а многие отцы вообще позабыли, что у них дети имеются! – добавила Полина. – И ничего… Нормальные все. А этот точно ненормальный! И знаете, что… Мне как-то очень хочется его пнуть на прощание! Ну, как он Клифа!

– Твоё желание, сестра, для меня закон! – Пашка отвесил шутовской поклон. – Парень-то пешочком на электричку попрётся?

– И что? – заинтересовалась Кира.

– И то, что там есть такая чрезвычайно удобная рощица! Прямо как зелёный тоннель! Там темноватенько, сыроватенько и имеется отличное эхо… Сегодня не выходной, народу будет немного, так что есть шанс слегка попинать этого сынулю!

Александр не удивился, когда Дима заглянул к нему и жизнерадостно махнул рукой на прощание:

– Пап, пока, я домой поехал! Ты выздоравливай, лады?

– Лады… – негромко ответил Александр, глядя на закрытую дверь: сынок так опасался, что к нему опять пристанут с разговорами, что из комнаты удалился просто стремительно. «Как странно получилось. Всё казалось, что времени много-много, что я вот только ещё заработаю на какой-то Ирин план и всё: можно будет поменьше вкалывать, побольше быть с семьёй, что-то успеть им дать, вложить. Как всё быстро… прошло».

Людмила ещё раз заглянула к соседу уже в сумерках. Заглянула и встревожилась. Александр лежал, обречённо уставившись в окно, рядом с ним крутился Клиф, явно стараясь отвлечь хозяина от невесёлых мыслей, которые утягивают его человека в сумерки, в холод и безнадёжную усталость.

Вызвать соседа на разговор никакого труда не составило: тому было так горько и тяжело, что он был рад хоть с кем-то поговорить.

– Нет, вы не думайте, я не жену виню, а себя! Она перфекционистка, у неё всё должно быть идеально. Идеальный дом, абсолютно идеальные во всём дети… Только вот они такими, в принципе, не бывают, поэтому стали идеальными в учёбе и внешности, а остальное как-то пролетело мимо. Это я сейчас такой умный стал, чтоб мне раньше сообразить? – невесело хмыкнул он. – Только как-то сил не было и времени.

Людмила жену соседа видела и составила своё мнение и о ней, и о его сыне, который заявился недавно к ней в гости, зевал во всю идеальную белозубую пасть, презрительно закатывал глаза от их разговора с Александром, демонстрируя себе самому, какие они тут все скучные и неинтересные.

Встречала она уже такое… даже то, чем всё заканчивается, отлично помнила: присутствовала на похоронах мужчины, который сходным образом «обеспечивал достойный нас образ жизни», как выразилась его вдова.

– Саш, а можно вас спросить? – Людмила отлично понимала, что, с врачебной точки зрения, он зря отказался от госпитализации, только вот, раз уж категорически не захотел поехать в больницу, ему сейчас полезнее разобраться с собой, а не утаскивать себя в безнадёжность, от которой не спасают капельницы и уколы.

– Конечно!

– У вас воображение есть? – Людмила прищурилась.

– Ну, да… было когда-то, – удивился её собеседник.

– Тогда давайте, включайте его! – скомандовала она. – Итак! Картина первая! Вы приходите с работы вовремя, а не глухой ночью, и говорите супруге что-то вроде: «Дорогая, я принял решение больше времени уделять детям, а не перерабатывать». А она у вас наверняка спросит, мол, а где деньги, Саша? А что вы? А вы говорите, что деньги деньгами, но вы семью не видите, с детьми не общаетесь, и так вам не нравится. А дальше?

Она так увлечённо рассказывала, что он невольно представил ситуацию воочию.

– Ну, дальше был бы скандал! – уверенно кивнул он. – Ира… она к деньгам очень серьёзно относится. У неё в семье родителей такое же разделение сил было.

– Было? – невинно уточнила Людмила.

– Да, тесть умер рано. Я его уже не застал.

– Туда же хотите? Так сказать, в пару к тестю?

– Нет, как-то не очень! – откровенно признался Александр.

– Вот и заканчивайте себя грызть!

– Но я же реально виноват!

– А мы все реально в чём-то виноваты! Правда-правда. И нам по маковку хватает собственной вины, а вот чужую на себя взваливать не стоит. Я видела вашу супругу, пообщалась с сыном. Да, очень недолго, но однозначно поняла, что он уже взрослый человек, не мальчик, и уже сам в состоянии решить, как он хочет и может жить.

Людмила пододвинула соседу принесённую ею чашку с травяным отваром, погладила Клифа, который выглядел уже значительно спокойнее, и продолжила:

– Есть категория людей, которая во всех своих бедах будет винить родителей. Во всех и всегда! Много занимались, много вкладывали – плохо, потому что не давали времени «на свободу развития личности». Дали свободу – опять плохо: «не занимались развитием». Денег не давали – плохо, потому что нанесли моральную травму. Давали – снова не так, ибо «не научили ценить и не дали стимул для заработка». Я врач, а подрабатывала массажами. Знаете, сколько всего наслушалась? Мне так хотелось ответить подобным людям, что бывают реально трагедии в детстве, когда родители – и не родители вовсе, а хуже самого страшного врага. Бывают родители просто холодные, как январская ледышка. Бывают такие, которым дети не нужны вообще. Но если не брать в расчёт эти случаи, то остальных-то родителей обвинять в собственных неудачах и бедах выросшим деткам уже как минимум неправильно! Неидеально растили? Так не в царстве Божьем живём. Всё, что вам могли дать, дали. Берите уже свою жизнь и пользуйтесь ею сами!

Людмила покосилась на Александра. Слушал внимательно, гладил кота и выглядел уже не столь пугающе тоскливым.

– Вы дали им то, что они все очень от вас хотели, – деньги. Причём зарабатывали вы, щедро раздавая за эти деньги свои силы и здоровье. Сейчас больше ничего дать им вы не в силах. Если им понадобятся ваша любовь и участие, помощь или содействие, я почему-то уверена, что они всегда смогут к вам за этим обратиться. Правильно?

– Конечно! – уверенно подтвердил её собеседник.

– А раз так, то прекращайте себя загонять в беду чувством вины. У вас сейчас есть кот,