Напарник обмену и возврату не подлежит - Лена Тулинова

– Вы не готовы, – покачала головой Леона и принялась крутить в руках карандаш, который вытащила из-за уха. – Вы совершенно не готовы, хотя считаете иначе. Вы сжатая пружина, которая, когда распрямится, может поранить кого угодно. Напряжение, которое просто так не снять. Когда вы пели… Это навело меня на одну мысль. Вам надо выйти из ванной.

– В фигуральном смысле?

– Для начала в прямом, Эрманика, – Леона отложила карандаш на журнальный столик и принялась активно и беспорядочно жестикулировать, всё больше увлекаясь развитием своей мысли. – Просто спеть песню не в душевой кабинке, а где угодно, понимаете?

Её руки говорили больше, чем язык. Ферра на некоторое время даже перестала следить за словами, глядя на плавные, полные значения жесты. И спохватилась только под конец речи, когда поняла: нет на свете, а тем более в Ремии ни одного мага, который будет жестикулировать попусту. Каждый жест мага создающ или разрущающ. Маг может давать или получать информацию и энергию, может навязывать свою волю или забирать чужую. Может поджечь или погасить пламя… да много чего.

– Как вы это сделали на тех похоронах, – закончила тем временем Леона, не подозревая о том, что пальцы Ферры бессознательно ткут сеть защиты. – Эрманика?

– Да? – глядя психотерапевту прямо в глаза, спросила Ферра.

– Вам надо расслабиться, – сказала Нетте-Дженца. – Я не могу оказывать позитивное воздействие при таком страшном напряжении, как у вас. Доверьтесь мне, ведь я всё-таки врач.

– Вы делали что-то без моего ведома, – нахмурившись, сказала Ферра.

– Клянусь всеми святыми, я ничего не делала такого, что не входит в мою методику исцеления больных, – ответила Леона мягким, успокаивающим, тихим голосом. – Но с вами отчаянно сложно работать. И дело не только в тех травмирующих обстоятельствах, из-за которых вы здесь. Вам пора рассказать, что им предшествовало.

– Просто тяжёлая работа, – пожав плечами, сказала Ферра и изо всех сил попыталась расслабиться и довериться, как ей и советовали.

От Леоны так и веяло успокоением. Хотелось просто откинуться на спинку кресла и подремать.

– Давайте закончим на сегодня, – устало сказала Леона. – Вы молодец.

– В другой раз, – сказала Ферра, – я бы, может, просто молча посидела у вас и настроилась на какой-то там лад. Как вы сказали? Позитивный.

– Вы плохо спите?

– Я вижу странные сны. Ту грань, о которой твердил Альтео. И как будто чего-то жду у этой грани. Может быть, его возвращения? Я вижу грань, вижу женский силуэт с железными крыльями, реку и поле, и странный закат. Если на ваших сеансах нельзя молчать, так я бы поговорила о снах.

– Прекрасно, – сказала Нетте-Дженца. – Хотя молча посидеть тоже можно, при условии, что вы не будете препятствовать созданию благотворного фона.

– Чего-чего? – усмехнувшись, переспросила Ферра.

– Благотворного фона. Которому вы так воспротивились сегодня, что едва не закрылись за «плетёнкой». Знаете, сеткообразный вид защиты не слишком хорош для противодействия целительской магии.

– Я уже успела узнать, что целители могут быть очень опасны. Они знают всё о том, как устроен человек и как лучше причинить боль, – сказала Ферра. – Потому и закрываюсь. Меня уже ранили. В больнице, после одной стычки с людьми, которых покрывало Братство… Так вот, тогда я узнала, что даже целителям можно верить далеко не всем.

– Я была с вами на похоронах фантома, – напомнила Леона, – я позвала для вас Космо, которого терпеть не могу. Ради вашего исцеления я бы сделала что угодно, даже пошла бы разбираться с каким-нибудь доном.

Не пошла бы. Ферра вспомнила свою встречу с капо Де Ритта, нервную, напряжённую, и повела плечами. Но Леону Аурелию все-таки поблагодарила.

– Я приду завтра, – пообещала почти сердечно.

– Нет, послезавтра, в понедельник, – с лёгкой улыбкой ответила та. – Даже психотерапевтам необходимо отдыхать.

В коридоре возле кабинета Нетте-Дженцы Ферра столкнулась со стажёром. Сперва подумала, что он дожидается её, но тот страшно смутился, покраснел и бочком просочился в приоткрытую дверь, к Леоне.

– Вот это да, – в сторону сказала Ферра и поймала себя на мысли, что ждёт ответа из пустоты.

ГЛАВА 3. Вся жизнь театр

Понедельник был напорист и груб, он ворвался в приоткрытое окно птичьим гомоном и нахальным ветром. Ферра, никогда не ложившаяся с незапертыми окнами и дверями, недовольно прищурилась, но ничего подозрительного ни в комнате, ни во дворе не было. Под старой абрикосой цвели отлично прижившиеся там гиацинты. День обещал быть тёплым.

Ферра чуть прокашлялась, прочищая горло. Вчера она попробовала что-то спеть перед сном в своей спальне, и ничего не вышло. Сегодня ей в голову пришло, что можно спеть не в доме, а возле могилы Альтео. Но лишь полила цветы и отправилась на службу. И нарочно не стала трогать колокольчик, только посмотрелась в зеркало да подёргала дверную ручку. Впрочем, и шляпу не взяла.

– Кама Ферра, – окликнули Эрманику из-за угла остановки, на которой она вышла. – Подите, пожалуйста, сюда, только тссс.

За фанерной перегородкой обнаружился ни кто иной, как Эрмес Бруно, одетый в светлый пыльник с воротником, поднятым чуть ли не до бровей. Выше бровей была надвинута такая же светлая кепка. Белое шёлковое кашне соскальзывало с гладко выбритого лица знаменитости, не желая прятать мужественную красоту.

– Что вам надо? – спросила Ферра, от удивления забыв поздороваться.

– Я хотел спросить, чем могу вас отблагодарить, – сказал киноактёр. – Как-никак вы спасли меня от неприятной истории… А ещё, – добавил он не без самодовольства, – отлично повлияли на продвижение фильма. Сборы от прошлогодней премьеры «Акулы» были вдвое меньше, а ведь их считали абсолютным рекордом в кинопрокате!

Ферра подняла на Эрмеса взгляд и в его чистых светло-карих глазах, чуть выпуклых, с длинными загнутыми ресницами, увидела своё крошечное отражение. Недоумевающее и злое.

– Господин Бруно, – резко сказала она. – Мне кажется, вы уделяете своей известности куда больше внимания, чем безопасности. Но вам не кажется, что сейчас вы рискуете и тем, и другим?

– Простите? – от удивления у Эрмеса Бруно кепка едва не подпрыгнула на голове. – Почему это я рискую?

– Охотно поясню! За вами по пятам ходит пресса, – сказала Эрманика. – Накануне премьеры ваша дочь решила устроить безобразный спектакль со своим