Измена. (не ) Его невеста - Лада Зорина

у него в горле. Не хотело произноситься.

Но этого и не требовалось. Она, конечно, всё поняла. Метнула на него нечитаемый взгляд, снова кивнула:

— Некоторым для этого и за город ехать не нужно.

— В смысле?

Иллюзия перемирия дала первую трещину. Наивно было бы верить, что они надолго сумеют выдерживать этот непривычный стиль общения.

Он видел, как похолодел её взгляд и напряглись плечи.

— Ни к чему обременять себя лишней поездкой, когда не слишком-то переживаешь о скрытности, — пробормотала она, но он всё же услышал.

Напрягся и невольно скрестил на груди руки, следя за тем, как она, отвернувшись, медленно следует к выходу.

— Стоп, — скомандовал Глеб. На повышенный тон не переходил, но ясно дал понять, что непослушания не потерпит.

Она послушно застыла. Развернулась и уставилась на него, будто вызов бросала.

— Будем старое вспоминать? По склокам затосковала?

Голубые глаза сверкнули.

— Ничего вспоминать мы не будем. Я помню наш уговор. До тех пор, пока ты их в дом не таскаешь, делай с ними что хочешь. Я… я постараюсь впредь эту тему не поднимать.

О чём она, чёрт возьми, вообще говорила?

— Какую тему, Полина?

— Не будем больше об этом.

— Поздно. Отвечай.

— Не буду я ничего тебе отвечать, — тихо отозвалась она, но в голосе прорезалась сталь. — Моя вина. Это я за языком не уследила. Мы можем ехать?

— Нет, мы не можем, — покачал он головой, — пока ты не объяснишь.

Она явно жалела о сказанном и теперь пыталась отыграть всё назад.

— Не нужны тебе никакие мои объяснения. По этому вопросу мы уже объяснились. Все границы проведены и… я во дворе подожду.

Она развернулась и едва не бегом бросилась из гостиной.

Подождёт она. Как же.

В просторном коридоре, куда она вылетела из гостиной, он перехватил её за руку и потянул на себя — так, что она едва не повалилась на него всем своим телом.

— Полина, не делай так никогда, — второй рукой он обхватил её за талию и зачем-то ещё крепче прижал к себе.

По телу прокатилась волна приятного озноба, лёгким покалыванием отозвалась на кончиках пальцев.

Она его ощущений не разделяла. На побледневшем лице читалась едва ли не боль, губы сжались в тонкую линию:

— Опять приказываешь?

— Предупреждаю.

— Форма содержания не меняет.

— Так на что ты в гостиной мне намекала?

— Ни на что я не намекала, — она опустила взгляд и принялась вырываться.

Зря.

Очень зря. Сегодня это его не бесило. Хуже. Сегодня это его заводило.

— К чему вообще поминать старое?

— Старое? — вся сдерживаемая до этого момента горечь выплеснулась в одном-единственном слове. — У нас разное понимание этого слова, должно быть.

— Прекрати ходить вокруг да около, — прорычал он.

— Больше и не собираюсь. Ни около, ни даже близко.

— Ты опять на любовниц собиралась мне попенять.

— Не имею права, — сверкнула она глазами. — Жаловаться не на что. Ты ведь их подальше от меня держал.

— Подальше?

Да о чём она вообще?

— Что случается в Москве, остаётся в Москве. Отпусти меня! — она рванулась от него, и Глеб развернулся, прижал её к стене, чтобы пресечь любые попытки вырваться.

— Что случается в Москве… ты в своём уме? Я дневал и ночевал в офисе.

— Уверена, в столице такую услугу можно и в офис заказать. Как суши!

— Какого чёрта тебе вообще это в голову втемяшилось?

— Никакого. Догадалась.

— От своего большого ума или кто-то наплёл?

В голубых глазах что-то мелькнуло, но тут же исчезло. И она принялась вырываться с новой силой.

— Никто. Просто… просто знаю, что гулял напропалую!

— Да я и рад бы! — рявкнул он, вжимая её в стену. — Рад бы, слышишь? Но ты у меня в башке двадцать четыре на семь! Не вытравишь!

Идиотка, внушившая себе чёрт знает что. Надо валить отсюда. Побыстрее вернуться домой и избавиться от её склочной компании.

Хватит с него ссор и препирательств, хватит…

— Отпусти меня!

— Поздно, — хрипло выдохнул он.

Она застыла, вглядываясь в его лицо.

— П-почему?..

Он ответил без слов. Сдаваясь на милость чего-то, что сильнее него, склонился к её дрожащим губам.

Глава 35

Мир одним мощным рывком сдвинулся на далёкую периферию.

Исчез.

Перестал существовать.

Ему это, конечно же, показалось, но в первое мгновение её тело будто бы дёрнулось ему навстречу, молча отвечая на поцелуй.

Разум бился за право навязать свою волю. Убеждал, что это иллюзия, и ей нельзя доверять. В неё нельзя погружаться — затянет, утопит, парализует.

Всё сознательное в нём вопило, напоминая ему о его же пустых обещаниях даже пальцем к ней не прикасаться.

Но сейчас, впиваясь в её мягкие губы с жадностью изголодавшегося, он не мог не думать о том, а не было ли то самое обещание слабой попыткой отгородиться от неё, пока не поздно.

Но, может быть, поздно было уже тогда. Он просто не сразу это понял.

Несколько бесконечных мгновений, и губы её поддались, позволяя его языку проскользнуть между них, не встречая препятствий.

И он едва не застонал от накрывших его ощущений. Будто подросток, впервые зажавший в укромном углу одноклассницу.

Его пальцы будто сами собой коснулись точёной скулы, пробежались по нежной щеке, затерялись в шёлковых волосах.

И она… отвечала?

Как и почему — он, может быть, разберётся потом. Мысли начинали неминуемо путаться, погружаясь в расплавленную лаву лихорадочных ощущений.

Его вторая рука нетерпеливо скользнула под её свитер, коснулась разгорячённой кожи, и кончики пальцев кольнуло, будто током ударило.

И не только его. От этого прикосновения она вздрогнула всем своим гибким телом, приглушенно охнула и вдруг окаменела, будто в статую превратилась.

Он поспешил и был за свою поспешность наказан.

Она будто только сейчас окончательно осознала, что происходило. Отпрянула от него, насколько ей позволяло её весьма стеснённое положение.

Их губы разъединились, окуная его в странную пустоту.

Они оба хватали ртом воздух, а шумное дыхание переплеталось, заполняя окружавшую их пасмурную тишину.

Он не знал, что говорить. Она и подавно. Её взгляд блуждал где-то внизу, на него она не смотрела.

Жарко, мать его, до невозможности. И он напряжён во всех очевидных смыслах.

Тело жаждало продолжения и сладостного освобождения.

Того, что с такой готовностью ему дала бы любая другая. Но не она.

Того, чего он теперь не хотел от любой другой. Лишь от неё

Как и когда… как и когда он до этого докатился?..

— Нужно… ехать, — едва слышно отозвалась она, будто боялась будить своим голосом тишину. — Пожалуйста…

И что-то у него внутри надламывалось от тихой, смиренной мольбы