Отдайся, не пожалеешь! - Айрин Лакс

собрался. Много раз сначала просто по району нарезал. Тысячу раз хотел уйти даже тогда, когда у подъезда торчал!

— Но не ушел.

— Как видишь, — улыбается и подмигивает озорно. — Даже замутил ключи от твоей квартиры. Теперь тебе остается только сменить замки. Но не факт, что спасешься.

— Вот как?

— Ага. Есть песня какая-то древняя… Про цыгана и замки.

— Про цыгана и забор! — смеюсь.

— Ну, сорри…

Напряжение как-то спадает.

Только что нервы были взвинчены, но слова Тараса, его поведение, умение сглаживать острые углы покоряет и обезоруживает.

Он меня бережно обнимает. Я напрягаюсь, а через миг обмякаю так, что чуть не падаю. Ноги не держат, я вся как желе, полное слез. Так устала быть сильной.

Тарас подхватывает меня на руки и усаживает на колени, гладит по спине, целует, шепчет что-то цепляющее.

— Ты слишком красивая, чтобы плакать этим вечером.

— Вот как?

Я вытираю слезы. Наверное, лицо опухло и нос. Не красотка, словом. Но губы Тараса убеждают меня в обратном.

Горячие, чувственные. Его поцелуи будоражат.

— Да. Слишком красивая. Трусы по швам трещат. Ширинка щас лопнет… — шепчет, целуя меня жарче, настойчивее. — Сладко-соленая. Но очень вкусная… Очень.

Таймер на плите издает писк, показывая, что все готово.

— Я сниму ужин с плиты. Минут пять-десять, и можно ужинать.

— Можно.

Тарас окатывает меня взглядом с головы до ног, поправляет стояк через ширинку джинсов совсем нескромно.

— Хочешь на член? — спрашивает, бесстыжий.

— А ты? Хочешь в меня?

— Ты даже не представляешь себе, насколько. Я ни с кем за это время не трахался. Это, наверное, самое долгое воздержание в моей жизни.

— Оу… Покажи ладошки, — прошу со смехом.

Господи, я улыбаюсь над кастрюлькой с рисом, как сумасшедшая.

— Лучше я запущу их тебе под трусики, обхвачу твою крутецкую задницу и буду долбиться, как сумасшедший… — обещает и даже без прикосновений заставляет меня гореть.

Я тоже с ума схожу…

Кажется, мы дышим одним сумасшествием. На двоих.

— И все-таки. Ты не сказала, — откашливается Тарас. — Тот вопрос. Насчет беременности. И ты про выкидыш говорила. Я не знал. Но разговор твой с мамой услышал. Поэтому уточняю.

Я замираю над нарезкой из свежих овощей.

Даже не думалаа, что эта тема будет поднята Тарасом. Он, что, совсем отчаянный?

Не похоже, что он просто рисуется.

Я расставляю наши тарелки и ставлю на стол нарезку, корзинку с хлебом.

— Обалдеть. Ты как в ресторане сервируешь, — замечает Тарас, сразу приступая к еде.

Парень начинает есть с аппетитом. Он отвешивает комплимент моей стряпне. Я же каждой клеточкой кожи чувствую его взгляды и понимаю, что он моих ответов ждет.

— Я не для того сказала про ребёнка. Там, в клубе, я просто… Просто сболтнула о том, что могло оттолкнуть любого мужчину.

— Любого?

— Я так думала. Ведь мой бывший не хотел детей. Со мной. Брак трещал по швам. Я забеременела, у меня был выкидыш. Лечилась за границей, вернулась. Тимур подал на развод и выставил меня из дома. Позднее я узнала, что он изменял мне и даже заделал малыша новой пассии. В клубе об этом узнала. В ту ночь, когда тебя встретила. Мои слова были спонтанными.

— Вот как. Тогда мы были квиты, — усмехается Тарас. — Ведь я тоже не планировал. Всерьез.

— Но позднее я поняла, что сказала, сама не зная, свое настоящее желание. Да, я хочу малыша, — чувствую, как меня жаром заливает. — Не для того, чтобы утереть мужу нос. Для себя. Вот…

Тарас продолжает есть молча.

Проходит несколько минут. Внезапно звучит вопрос:

— Уверена?

Киваю. Я много об этом думала. Да, я действительно хочу.

Наш обмен взглядами молчаливый, но, кажется, будто мы продолжаем диалог на понятном нам языке без слов.

— Я доел.

Тарас отталкивает от себя пустую тарелку, обводит взглядом кухню.

— Где твой фартук? С тюльпанами. Я слово держу.

— Кроме того, что касается справки?

— Я к чему… — прочищает горло Тарас. — Не к вопросу о том, что я и ты… В целом. Нельзя заводить детей от скуки. Нельзя, и точка.

— Ого.

Жар в его словах раскаляет воздух.

— Могу спросить о причинах?

Я молча достаю фартук, подаю его Тарасу. Он надевает его, я обхватываю тесемки, завязываю, потом обнимаю Тараса со спины. Прижимаюсь щекой. Он такой сильный, большой, горячий, как печка. Даже просто стоять рядом и обнимать его — огромное удовольствие.

— Я своей родительнице был не особо нужен. У нее достаток был, но все профукала. С неподходящей компанией. Не знаю, зачем ей нужны были дети, — говорит отрывисто. — Меня забрала другая семья, живущая по соседству. Я не имею в виду, что ты жизнь прожжешь, как моя непутевая родительница. Просто быть ненужным — самое дерьмовое, что может случиться. Это навсегда остается.

Он энергично начинает возить губкой по тарелкам, пожалуй, даже слишком.

В каждом движении чувствуется его нервозность, напряжение. Сама того не зная, я задела болезненную для Тараса тему.

Пожалуй, это слишком остро.

— Я без гондона не трахаюсь. Сорри, — ставит точку парень. — Поэтому, если на справке ты все-таки настаиваешь, то я должен попросить у тебя тоже самое.

Ох, черт! Вот этого я никак не ожидала услышать от Тараса.

Я в шоке.

Даже не знаю, что сказать.

Тем временем парень быстро домывает посуду и нетерпеливо вытирает руки о фартук, разворачивается ко мне, взяв в плен.

Он просто нахально перекидывает через плечо и утаскивает… в сторону спальни, опустив на кровать в мгновение ока.

Ууух! От быстрых движений даже дыхание перехватило.

Я дышу понемногу, любуясь мужественным лицом Тараса, который стремительно занимает место между моих ног и дергает трусики в сторону со словами:

— Все, теперь твоя очередь радовать меня!

Глава 25

Глава 25