Кот по имени Семён Семёнович Горбунков - Ольга Станиславовна Назарова

Когда пошли первые деньги, она от души радовалась, старалась как можно лучше устроить их жизнь, пока муж зарабатывал, а потом… потом зачем-то стала изображать из себя какую-то великосветскую даму и чем дальше, тем больше увлекалась этой ролью, вовлекая в этот спектакль любимчика — среднего сына.

Именно поэтому события, которые последовали за совершенно непримечательным визитом одного аудитора в славный город Санкт-Петербург, стали для неё полнейшей неожиданностью!

Кабинет Миронова Петра Ивановича штормило девятибалльными ударами волн и разгулом стихий. Хотя начиналось всё довольно-таки невинно — старший и младший сыновья рвались поделиться своим видением лабораторий и совместными планами на их общие будущие проекты, а средний, явившийся без приглашения, но ожидаемо, наливался дурной яростью, пока не взорвался:

— Отец! Почему ты им выделяешь такие деньги на какую-то ерунду? А я? А мои проекты?

— А где они? — спокойно уточнил Миронов-отец. — И какие такие глобальные вложения могут быть в рекламном бизнесе? Я имею ввиду больше, чем в твою фирму уже было вложено?

Андрей разозлился, зашипел, что это неважно, что неудачники-братья, всё равно испортят всё, сколько бы чего им не дали, но отец резко оборвал его:

— Конечно… куда уж им. Это не они выводят деньги через подставные фирмы, не они гробят любое твоё начинание, и, кстати, подставляют друг друга тоже не они… Верно? — отец смотрел холодно, братья в первый момент опешили, а потом, сообразив, что всё это означает, сорвались с мест с явным желанием добраться до Андрея, который искусно настраивал их друг против друга всё это время.

— Николай, Евгений! Вернитесь на свои места и сядьте! Кирилл Харитонович…

Хантеров, возникший перед братьями словно из пустоты, обоих смутил и отрезвил.

— Аааа, ну, понятно… Это твой пёс цепной накопал, да? Он и та мелкая девица? — вдруг зло прищурился Андрей на отца. — Да так тебе и надо! Что ты привязался-то ко мне? Да, не хочу я на тебя работать, и бизнес мне твой сто лет не прислонился, понятно? Мне деньги нужны! День-ги! Много. Понимаешь? Я же тебя просил — выдели мне содержание. Приличное, нормальное содержание, тогда и проблем не будет!

Он ожидал крика, скандала, но отец холодно рассматривал его, словно какое-то редкостное насекомое.

— Ты что инвалид? — холодно уточнил Пётр Иванович. — Какое ещё содержание взрослому здоровому мужику? Одно дело ваш бизнес-фонд… Да, это вышло недёшево, но выявились слабые и сильные стороны, возможность сотрудничества братьев, их развития. Даже твои козни и то оказались полезны — такая показательная закалка в жизни пригодится, хотя братья вряд ли тебя за это поблагодарят. Но ты…

— А что я? — фыркнул Андрей насмешливо. Он прямо-таки ощущал свою счастливую звезду над головой — знал, был уверен, что у него всё получится!

— А ты больше не получишь ни копейки. Недвижимость, которая была куплена на твое будущее тридцатилетие, а там, ты знаешь, было прилично… так вот, она будет продана, и эти деньги пойдут в качестве компенсации потерь, которые я понёс из-за твоей деятельности.

Андрей зло рассмеялся. — Мать тебе не позволит!

Отец даже не среагировал на эти слова, ровно так же, как и на хлопок двери, раздавшийся за разъярённым средним сыном. Хантеров неслышной тенью скользнул за ним и был свидетелем крайне эмоционального телефонного разговора Андрея с матушкой.

Лидия Андреевна была в шоке… Она сначала попыталась надавить на мужа по телефону, но он сухо сказал, что занят и отключился. Пришлось срочно вылетать…

Иногда во время обычного полёта открывается какая-то скрытая дверка в иную реальность, а может, просто в реальность, самую что ни на есть обычную и нормальную, где живут «всякие прочие» люди, где когда-то жила и весёлая неунывающая Лидочка, любившая мужа, с жаром защищавшая его перед своими родителями, считавшими его простоватым инженериком, недостойным дочери преподавателей консерватории… Она уже и забыла о том, какой когда-то была.

Забыла напрочь и о муже, который может выглядеть вот так — неприступно и холодно, словно безмерно далеко от неё. А что она такого сказала? Только правду — нельзя же заставлять мальчика работать так, как это делают все прочие!

— Да что ты? А почему? — исключительно сухо уточнил муж. — Как ты себе это представляешь? Давать деньги за просто так?

— Но ты же давал!

— Да, на дело. На науку, на развитие, самостоятельные шаги и ошибки. Я предпочёл им их оплатить! Это дешевле, чем если бы они развалили всё, что я создал… Но я никогда не оплачивал их безделье! Да, стоило обратить больше внимания на контроль, но мне и в голову не пришло… точнее думать не хотелось, что кто-то из моих детей будет у меня воровать!

Лидия Андреевна напрочь пропустила всё это мимо ушей и учинила форменный скандал, но была остановлена недрогнувшим мужем.

— Лида… ты — моя жена, и для меня все эти годы было в радость давать тебе возможность делать то, что ты хочешь. Но сыновья — это другой разговор. И если ты так жаждешь содержать Андрея — пожалуйста, запретить тебе не могу, ограничивать — не хочу. Помогай ему… только за твой счёт. Я не уменьшу сумму, которая ежемесячно тебе поступает, правда, не уверен, что тебе из неё будет доставаться достаточно.

Неожиданно покладистый и сговорчивый муж превратился в какой-то каменный лоб наподобие истукана с острова Пасхи… Крик, слёзы и обморок, картинно осуществлённый на мягкий диванчик, не произвели на него ни малейшего впечатления…

— Лидочка, если ты и вправду потеряла сознание, я вызываю скорую. Ты реши, пожалуйста, это точно обморок? — спокойно произнёс Миронов, настолько сильно поразив супругу, что она от потрясения даже из обморока выпала… Случайно.

— Ты… ты… загубишь нашего сына! — Лидия разразилась рыданиями, но и это на Петра, раньше не выносившего слёз жены, как-то не подействовало.

— Нет, я пытаюсь не дать ему себя сгубить. Он или придёт в себя, или… — Миронов не стал продолжать, да жена его всё равно не слушала, но план в его воображении уже обрастал подробностями…

Глава 14. Радушные встречи…

Какое счастье вернуться домой! И пусть тебя сразу же уронили от счастья на радостях… И пусть уже прошлись по тебе раз пять, на разные голоса поведав, как они туточки все скучали, переживали, волновались и расстраивались!

— Единственный, кто не принимает участия в сбивании и затаптывании — так это солнце моё Тёмочка, — радовалась Марина, пытаясь встать после дружеской