Осенняя женщина – осенняя кошка - Ольга Станиславовна Назарова

и обучение, или лыжи и всё прочее! – аргументировала Арина. – Если бросить платить ипотеку, пойдут штрафные санкции, тогда я и половины той квартиры лишусь. Сам понимаешь, обидно!

– Даааа, – глубокомысленно протянул Тёма, привыкший считать ипотечную двушку своей собственностью. – Чё-то нам отцовский роман дорого обходится.

– Да это и не роман, Тёмочка – это у него любовь такая! – просветила сына Арина. – Вот у тебя же была сначала Лена, теперь Света, а потом… кто там тебе нравится, что ты хотел со Светой расстаться? Лиза, по-моему, да? Ну, вот и у папы такое же. Чем он хуже-то?

– Так он взрослый и женатый! – возмутился Тёма, – У него сын есть!

– И что? Ты вон, тоже взрослый. А сын… так может, и у тебя уже вот-вот будет. Дело-то нехитрое! – «обрадовала» его мать.

– Мам… ты мне это того… прекрати! – сказал Тёма слегка осипшим голосом. – Не пугай! Я ещё не готов! Это такая ответственность!

– А твой папа решил, наверное, что он уже не готов – устал, однако, от ответственности. Это бывает! – радушно утешила его Арина. – Так что деньги ты с него больше никакие не получишь!

Тут Тёма слегка подзавис. Как это? Отец скупым не был, если подойти и попросить на «погулять», давал без вопросов. Собственно, даже с мамой по этому поводу они ссорились. Та занудливо и надоедливо твердила, что не дело так девчонкам головы морочить, да ещё и спонсировать это. То есть у неё на кафе-кино-подарочек он сто процентов не выпросит. А у Тёмы как раз финансы заканчиваются. И что теперь? На девочек не дадут и на лыжи самому надо зарабатывать? Да что за жизнь-то такая?

Претензии были выложены матери, но она только вздохнула.

– Тём, я тебе помогу, конечно, с оплатой учёбы, но все прочие пожелания просто не потяну. Сам понимаешь.

Дураком он не был, так что, подумав, справедливость этого утверждения признал.

Тогда Тёма позвонил отцу и даже пожалел об этом.

– Тёмыч, прости, но я пас! Никаких денег больше нет и не будет! Универ? Пусть мать тебе оплачивает! Она богатая. На расходы, на поездку? Не смеши! У меня у самого сейчас такие расходы, что мне бы кто денег дал! Так что ты, Тём, меня лучше на эту тему и не трогай!

Тогда Тёма пошёл к бабушке. Ну, а куда ещё-то?

– Тёмочка, какие денежки? На питание в университете? Да и не надо тебе! Я же тебе лучше домашнее соберу. Оно и вкусное, и полезное! Вот положу в контейнерах всё и бери с собой! Проезд – у тебя студенческий. А куда ещё? Погулять? Мальчик мой, не надо оно тебе… Вот, поверь мне, не надо! Девицы теперь такие распущенные… Я прямо смотреть на это не могу, как они форсят перед тобой! Поехать на каникулах? На лыжах? Ой, да запросто, мой золотой – на дачу можно! Там отлично на лыжах можно с горок поездить!

Тёма от дачных горок и вовсе скис, приуныл и потянулся в комнату – подумать. Думать было неудобно – то и дело заходила бабушка и уточняла, что он хочет поесть, какой компот ему сварить и где его грязное бельё.

Заходила часто, упорно и целеустремлённо, так что он не выдержал:

– Ба, я сам его постираю! – рявкнул Тёма и тут стало ему ещё хуже.

Бабушка моментально решила, что он что-то скрывает и у него начался жар или ещё что-то болезненное…

После длительного и заунывного объяснения по поводу того, что он не болен, то есть точно вообще нигде не болен, просто не хотел сейчас отвлекаться, Тёме стало казаться, что супчики-котлетки и компотики как-то этого вот всего не стоят. Но он был только в начале пути…

– Я домой поеду, – буркнул он бабушке, раз за разом уклоняясь от её попыток пощупать ему лоб. – Раз ты мне никакого роздыха не даёшь.

– Я с тобой! – решительно заявила она. – Нет уж, ты поедешь, мать твоя на даче, а к тебе тут же компании какие-нибудь набьются… или девицы! Нет, я тебя без присмотра не оставлю!

Желание высунуться в окно и повыть на луну Тёме пришлось отложить подальше, потому что бабушка бы точно решила, что он чем-то болен. Стон души он был вынужден загнать ещё дальше, иначе ему грозило тёплое молоко в постель и шерстяные колкие носки, а вот идея о том, что надо как-то выбирать «я с умными или с красивыми», плотненько окопалась в его рассудке.

– Или малыш-внучочек, еда, одежда и нет забот, денег, самостоятельности и прочего, или мне двадцать, но тогда уж по другим правилам…

Для Тёмы подобный вывод был прорывом в новую реальность. И теперь он его старательно думал, сцепив зубы, и считая дни до возвращения матери с дачи.

А Арина как назло и не думала торопиться.

– В самом деле… как-то я мало использовала подручные средства воспитания! Вот, например, всё пыталась его от матушки держать подальше. В гости – да-да, пожалуйста, а на пожить – нет-нет. А почему? А потому, что отлично знаю, как она способна с аппетитом выесть мозг чайной ложечкой. А надо было наоборот – пускать! Тогда бы и Тёма знал, каково это, и матушка вблизи видела результат своего постоянного балования. А то, как наразрешать что угодно, расслабить напрочь, имущество всё распределить, мол, это Тёмочке и то Тёмочке, мальчику уже всё есть, ему напрягаться не надо – так это она в первых рядах, а как посмотреть, что из этого выходит – матери-ехидне. Неее, родные мои. Полюбуйтесь друг на друга вблизи, насладитесь общением, так сказать, а я тут от всего отдохну – имею право! Я уж и не помню, когда в последний раз могла делать то, что хочется мне, причём, без оглядок на «Тёме надо», «Саша хочет», «маме завезти», «папе купить», «тёть Вике сделать, и про Настеньку-двоюродную сестричку не забыть». А ещё же были драгоценнейшие и перманентно мной недовольнейшие Оксаночка Борисовна и Галочка… Ой, и как это моя шея всех выдерживала, а? Вот сейчас сидит на ней одна-единственная Дрёма, и так шее хорошо, тепло, мягко и спокойно!

И тут Арина открыла главный закон шей – чтобы они хорошо себя чувствовали, не рассаживайте по ним всех и вся, отращивая шеи в длину до размера жирафьих. У вас всё равно не будет сил всё это тащить. Если вам очень-очень хочется кого-то туда посадить – повесьте на шею кисаньку, а близкие люди пусть будут там, где они и должны быть – рядом с вами, а там уж как придётся по обстоятельствам. Иногда лицом к лицу, иногда плечо к плечу, а то и спина к