Мастер светлых артефактов. Прикладная археология - Алексей Даниленков

поглядывая то на нее, то на брата. Потом вспорхнула, сделала круг над ними и скрылась за поездом.

Через какое-то время Фионн надоело сидеть на одном месте. На вокзале она бывала очень редко, но отходить от брата, чтобы посмотреть на другие поезда и пассажиров было страшно. Еще несколько минут она просидела, глядя как Берт с сосредоточенным видом перебирает вытащенные из саквояжа артефакты, потом поднялась и пошла к центральному вагону. Длинный, наверное, раза в два длиннее хозяйственного, он был выкрашен в такой же светло-серый цвет, но с окнами, сейчас занавешенными плотными шторами, а рядом с дверью был нарисован герб: золотая пятиконечная звезда, флита, несущая в клюве ветку нуксы и магическая печать. Краски на гербе были яркими, да и вообще вагон выглядел куда лучше тех, в которых ей доводилось ездить. И уж точно внутри были мягкие кровати, а не деревянные полки и охлаждающие артефакты, как в хозяйственном вагоне. Она вспомнила слова брата о работе Палы и страшного гоблина с ножами, вздрогнула и поспешила обратно. Брат прав — лучше потерпеть поездку в холодном вагоне на деревянных полках, чем оставаться здесь.

Берт все еще возился с замком, и Фионн решила, что если заглянет за край вагона, то ничего страшного не случится. Но стоило свернуть за угол, как она едва не врезалась в живот незнакомого человека. Не успела Фионн извиниться, как стоявший рядом с человеком цверг схватил ее и зажал рот. Человек осторожно выглянул за угол, потом обернулся и наклонился к ней:

— Не шуми, — прошептал он и ухмыльнулся. — Иначе Риб отрежет тебе язык. Поняла?

Фионн испуганно кивнула. Человек еще раз ухмыльнулся, приложил палец к губам, кивнул второму цвергу, и они тихо скользнули за угол. Следом потащили и ее.

Человек подкрался к Берту, вытащил из кармана бронзовую гирьку на короткой цепочке, крутанул ее пару раз, потом огляделся и убрал обратно. И тут замок щелкнул и дверь в вагон приоткрылась. Берт повернулся, и довольное выражение на его лице сменилось испугом. От вида побледневшего брата Фионн стало еще страшнее. Человек приказал ему вылезать, а державший Фионн цверг приложил что-то холодное к ее горлу. Она отшатнулась, потом запрокинула голову и посмотрела ему в глаза. Зрачки цверга расширились, хватка ослабла.

— Отпусти! — шепотом приказала Фионн.

Цверг покорно опустил руки, но сил удержаться на ногах у Фионн уже не было. В глазах потемнело.

***

Берт шагнул к краю платформы, но влезть наверх не успел. Фионн посмотрела в глаза державшему ее цвергу, и тот разжал руки. Словно по команде, с разных сторон раздались хлопки. Грудь Кистеня расцвела кровавыми брызгами, одного цверга отбросило к стене, второй пошатнулся и осел на платформу. Берт на мгновение замер, потом бросился к упавшей сестре:

— Фи!..

Лицо сестры вновь было бледным, губы синими. Он похлопал ее по щекам и вложил в ладонь накопитель, но Фи так и не открыла глаза.

— Она ранена? — рядом присел воин в незнакомой броне с капитанской звездой на кирасе.

— Нет. У нее истощение… она суккуба.

— Сиверт, девочку к принцессе!

Еще один воин подхватил Фи и бегом понес ее в центральный вагон. Берт дернулся было следом, но на его плечо опустилась тяжелая ладонь.

— Сиди!

— Но…

— Я сказал, сиди! — вновь повторил капитан, и пистолет в его руке угрожающе зашипел.

Берт плюхнулся обратно на колени. Спорить с воином, который, судя по броне, был даже не солдатом, а гвардейцем, было бессмысленно. Оставалось лишь надеяться, что лекарь сомбрийцев поможет Фионн.

Через какое-то время, показавшееся Берту несколькими часами, послышался тихий звон. Капитан сунул руку в подсумок, на мгновение замер, потом кивнул и скользившая по его броне темная дымка рассеялась:

— Зоя, все чисто. Забери сумку парня и отведи его на допрос к милитиссе. А я пойду пообщаюсь с местным дознавателем. Франц, — он чуть повернул голову, и Берт заметил на его наплечнике шебуршинку, — принеси мне запись нападения и захвати инструменты — поможешь допросить трупы.

Из-за спины Берта выступила женщина-гвардеец. Забрало ее шлема было поднято, темно-зеленые глаза смотрели холодно. В одной руке она держала саквояж. Другой придерживала висящий на ремне короткий автомат.

— Идем, — она кивнула на центральный вагон.

Берт поднялся, с опаской покосился на лежавшие на платформе тела и послушно поплелся к дверям вагона.

Внутри вагон выглядел как дорогая гостиница: пушистые ковры, шторы на окнах, стены отделаны деревянными панелями. Берта провели в гостиную и поставили перед столиком, за которым в кресле сидела человеческая девушка. Из брони на ней была только необычная кираса из небольших пластин, с мифриловой гравировкой. Берт невольно поежился и потер шрам под глазом.

Женщина-гвардеец поставила перед девушкой его саквояж.

— Что с Фионн? — тут же спросил Берт.

— Спит, — ответила человечка, раскрывая саквояж. — Когда проснется — не знаю. Истощение вредно для суккубы. А у нее оно еще и хроническое.

Берт облегченно выдохнул, но тут человечка бесцеремонно вытряхнула на стол содержимое его саквояжа и принялась его осматривать.

— Эй!.. — возмутился было Берт, на что тут же получил тычок в бок стволом автомата.

Человечка не обратила на его возмущение никакого внимания. Одежда и разные мелочи почти сразу отправились обратно в саквояж, а вот инструменты и артефакты она изучала долго. Наконец, смахнула в саквояж и их. Потом устало откинулась на спинку кресла и смерила Берта холодным взглядом:

— Значит так. У меня нет ни времени, ни желания выбивать из тебя правдивые ответы, тем более ты еще ребенок. Поэтому я предлагаю тебе выбор: или ты рассказываешь все честно и без утайки, или я беру вот это, — она вытащила из кармашка на поясе прозрачный чуть светящийся кристалл и положила на стол, — и иду к твоей сестре. Когда она проснется, ей будет очень нужна сила. И в обмен на накопитель со светлой магией, даже пустой наполовину, она расскажет все, что знает. Если не сразу, то через три-четыре часа точно. Твое решение?

Берт скрипнул зубами, но кивнул и принялся рассказывать.

***

Вокруг Фионн клубился холодный черный туман, от которого руки и ноги замерзли и онемели. В груди кололо так, что она не могла вдохнуть. «Мама…»

К губам прикоснулось что-то теплое, и в грудь потек воздух. Воздух и что-то еще, отчего боль утихла, а по телу волнами разлилось тепло. Холодный туман отступил, и, наконец, исчез совсем. Она пошевелилась, источник тепла тут же отодвинулся, и Фионн пришлось дышать самой. Она потянулась к источнику и вцепилась в него руками. Почувствовала под пальцами что-то твердое и холодное