Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

ним и «Страж». Чувства Эллейв запрятала во внутренний карман к узелку с благовониями и портрету Онирис: любящей супругой и приёмной матушкой она была на берегу, а на корабле — не до нежностей.

Всю первую половину пути они двигались самым полным ходом. Два раза в сутки раздавалась команда «свистать всех наверх!» и весь экипаж в течение двух часов дружно выкладывался, выполняя сложный и затратный с точки зрения сил и мастерства приём — вождение судна по слою хмари. При этом скорость возрастала в три раза. Эллейв распорядилась идти таким образом в общей сложности не более четырёх часов в сутки, поскольку это отнимало много сил у команды. Всё остальное время они полагались на ветер и паруса.

Однако начиная со второй половины их перехода ветер начал крепчать, и Эллейв велела взять рифы. Площадь парусов уменьшили, форсировать было в таких условиях опасно.

— Ох, чует моя задница, быть шторму, госпожа корком! — сказал помощник.

— Твоей заднице я доверяю больше, чем собственным глазам, — усмехнулась Эллейв.

Впрочем, до большого шторма дело всё-таки не дошло, но корабли изрядно встряхнуло. Было ли дело в благословении, которое лежало у Эллейв за пазухой, или в простой удаче — как бы то ни было, сквозь полосу ненастной погоды они прошли без ущерба, если не считать встрёпанных нервов и смертельной усталости. Ну, и опять воду из трюма усиленно откачивать пришлось. Старина «Страж» выдержал бурю, даже не крякнул, а более новый «Быстрокрылый» и вовсе не заметил повышенной нагрузки.

Последняя четверть пути прошла почти идеально. И погода, и ветер благоприятствовали, и Эллейв распорядилась принять меры для увеличения скорости, так как ненастье немного сбило их с курса, и теперь приходилось навёрстывать. Площадь парусов увеличили, а по хмари они шли пять-шесть часов в сутки. Все делалось в точном соответствии с расчётами, дабы прибыть в Ингильтвену в строго запланированный срок. Нагрузка на экипаж возросла, но никто не жаловался: и не в таких переделках бывали.

В столичный порт они вошли с опозданием на шесть часов относительно запланированного времени — из-за ненастья, вызвавшего отклонение от курса, но в целом задержку можно было считать незначительной. В портовой конторе Эллейв с Эвельгером уже ждало письменное распоряжение явиться к Её Величеству незамедлительно по прибытии, хоть днём, хоть ночью. Они привели себя в порядок и отправились во дворец. Было девять вечера, но рабочий день Владычицы ещё не закончился, и им сказали, что она их скоро примет.

Дворец Белая Скала был огромен и причудлив. Строила его по заказу Дамрад знаменитая навья-зодчий Воромь, мать Северги. Строителей её уровня было по всей Нави не так уж много, она считалась фигурой мирового значения и вошла в историю зодческого искусства как величайший мастер. Снаружи это величественное сооружение выглядело как комплекс построек, очень сложный, с обилием деталей. И снаружи, и внутри он отличался множеством изогнутых линий: таково было художественное видение мастерицы, взявшей за образец, вероятно, трепещущие и танцующие языки пламени. Дворец действительно напоминал гигантский белый костёр, особенно эффектно выглядевший ночью. Безусловно, это был шедевр зодческого искусства, хотя и несколько вычурный в своих формах.

Приёмная перед кабинетом Владычицы представляла собой большой зал с очень высоким потолком и несколькими диванчиками для ожидания. Эвельгер присел, а Эллейв владело какое-то беспокойное состояние — не сиделось ей. Держа шляпу в руке, она прохаживалась вдоль ряда окон, тоже огромных и высоких, с двойными рамами: дворец возводился ещё в эпоху холодного климата в Нави, и все строительные нормы Воромью были соблюдены в соответствии с требованиями к защите внутренних помещений от внешней погоды. Несмотря на затейливое, причудливое и очень сложное художественное оформление, технически дворец был безупречен.

— Сядь ты, не маячь, — сказал Эвельгер, когда Эллейв уже раз в двадцатый прошлась туда-сюда.

Он держался спокойно и хладнокровно, и его выдержка умиротворяюще воздействовала на горячую и страстную Эллейв. За время их знакомства она успела проникнуться к нему уважением и искренней дружеской приязнью; несмотря на разницу их темпераментов, они хорошо дополняли друг друга, Эвельгер в присутствии Эллейв несколько оживлялся, а она под его влиянием становилась мудрее и выдержаннее. Отношения между ними были равные, хотя Эвельгер и командовал охранной бригадой кораблей. Разумеется, перед подчинёнными они друг с другом не фамильярничали, дружеские вольности позволяли себе только в неформальной обстановке. Присев на диванчик, Эллейв усмехнулась.

— Прости, дружище, что мозолю тебе глаза. Что-то я нервничаю. Дело-то нешуточное!

Им подали по чашке отвара тэи с изысканным медово-ореховым печеньем. Эвельгер к угощению не притронулся, выпил только отвар, а Эллейв на нервной почве бросила в свою великолепную волчью пасть штук пять-шесть.

— Успокойся ты, — сказал Эвельгер.

— Всё, всё, уже спокойна, — со смешком ответила она.

А тем временем в приёмную вошла госпожа Розгард — по-прежнему облачённая в строгий траурный наряд, но гладко выбритая, без своих привычных аккуратных бакенбард. Оба капитана вскочили и встали навытяжку. Принцесса кивнула, разрешая встать вольно, и сказала мягко и любезно:

— Рада приветствовать вас, друзья мои. Прошу, подождите ещё пару минуток.

Она постучалась в кабинет Владычицы, получила разрешение войти и исчезла за дверью. Эвельгер с Эллейв уже не садились, не видя смысла возвращаться на диваны, и действительно — буквально через две минуты дверь открылась, и изнутри послышался голос Владычицы Седвейг:

— Уважаемые господа коркомы, прошу ко мне!

Оба капитана, поблёскивая голенищами сапог и гладкими головами, вошли и звучно щёлкнули каблуками. Государыня поднялась из-за обширного и роскошного рабочего стола с множеством ящичков и тяжёлой мраморной подставкой для письменных принадлежностей. Выглядела она старшей сестрой госпожи Розгард, родственное сходство их лиц очень бросалось в глаза. Из-за густых и мрачноватых бровей государыня производила впечатление суровой и серьёзной особы, но стоило ей улыбнуться — и её лицо стало приветливым и ясным, даже добродушным.

— Ух ты, какие бравые моряки! — молвила она, с удовольствием рассматривая вытянувшихся перед нею капитанов. — Великолепно, великолепно! Ничуть не сомневаюсь в успехе задуманного нами предприятия: такие молодцы просто не могут вернуться ни с чем!

Эллейв с Эвельгером стояли торжественно и прямо, с приподнятыми подбородками. Их безукоризненные мундиры сияли пуговицами и наплечниками, грудь Эвельгера сверкала наградами, а ярче и значительнее всех блистала бриллиантовая звезда.

— Достойного товарища ты выбрала себе, любезная Эллейв, — кивнула Седвейг. — Мы со своей стороны осмелимся предложить вам третьего участника экспедиции, но о нём чуть позже. А пока... Вас, вероятно, весьма интересует суть дела?