Забытое заклятье - Елена Комарова

как Хэнни укладывает вещи – методично, аккуратно. В чемодане исчезали сорочки, чулки, перчатки. Своей очереди ждали платья. Начищенная до блеска обувь выстроилась вдоль стенки – пятки вместе, носки врозь. Как на плацу.

Валентина была права – Августа де Ла Мотт ни словом не обмолвилась о заключении доктора Друзи. Напротив, она была оптимистична и деятельна. Помахав листком бумаги – очевидно, тем самым, на котором доктор написал имена ранконских волшебников, – тетушка сообщила, что они с Эдвиной теперь поедут в столицу. Девушка кисло улыбнулась в ответ.

Билеты на поезд уже куплены. Госпожа де Ла Мотт отдавала распоряжения экономке, успевая при этом принимать многочисленные визиты и следить, как укладывают в дорогу вещи. Эдвина грустила.

…В туалетной комнате послышался шорох, стук, треск, потом что-то упало. Хэнни подняла голову, ойкнула.

– Мышь? – спросила она. Эдвина скептически хмыкнула – для мыши слишком много шума. Скорее всего, трубочист. Хотя лучше бы вор-домушник. Всё развлечение.

– Надо посмотреть, что там, – сказала Эдвина. Служанка сморщила нос, и Эдвина вздохнула: – Я сама схожу.

Вооружившись тяжелым подсвечником, графиня резко открыла дверь в туалетную комнату.

– Как ты меня напугала! – вырвалось у нее, когда она увидела Валентину, которая безуспешно пыталась отцепить подол юбки от торчавшего в оконной раме снаружи гвоздя. – Ты с ума сошла?! Второй этаж!

– Я по пожарной лестнице, не переживай, – подруга сильно дернула юбку, ткань жалобно треснула, и на гвозде повис лоскут. – Не гони меня! – трагическим шепотом произнесла она, молитвенно складывая ладошки. – Я убежала из дому.

Эдвина воздела очи горe и, не ответив, вышла из туалетной комнаты.

– Ты была права, – сказала она служанке. – Там мышь. Большая. Ступай, остальное уложишь завтра. И принеси чаю, – велела она вдогонку.

Хэнни, на редкость нелюбопытная девушка, поклонилась и вышла. Эдвина позвала Валентину.

– Помоги мне, – попросила та. Вдвоем они кое-как втащили через окно туалетной комнаты большую ковровую сумку.

– Нет, решительно тебе заявляю, Валентина Хельм, ты спятила, – сказала Эдвина, заперев дверь в комнату и оставив в замочной скважине ключ.

Валентина села на кровать, пытаясь определить нанесенный костюму ущерб. Замечание подруги она пропустила мимо ушей.

– Выкладывай, – велела графиня, присаживаясь на пуфик у стены.

– Я убежала из дому.

– Это я уже слышала.

– Не груби мне! – вскинулась Валентина, но тут же сникла. Помолчала. Вздохнула. – Меня выдают замуж.

Эдвина кивнула.

– А моему отцу что в голову втемяшилось, то уж не выбьешь ничем. Я даже особенно не стала ему возражать. Подумала, если начну спорить, ругаться, умолять, то он просто запрет меня до свадьбы в комнате, и все.

Эдвина снова кивнула.

– Я в детстве мечтала стать вышивальщицей. У меня здорово выходило придумывать узоры, рисовать их, а потом вышивать по рисунку. Но у отца все было уже продумано за меня. И вот я работаю на него. Хорошо еще, что мне не запрещено читать книги и мечтать.

Эдвина кивнула в третий раз.

– Я давно приготовилась бежать. Все ждала подходящего момента. И вот терпение мое, наконец, лопнуло!

Валентина перевела дыхание. Эдвина посмотрела на нее с участием и пониманием… и вдруг отчетливо поняла, что та не просто решила убежать из дома и неспроста проникла в дом тети Августы таким необычным способом. Сбежавшая из дому барышня, как известно из романов, не идет через весь город, чтобы поболтать перед побегом с лучшей подругой, а со всех ног несется на поезд и дальше мчится прочь из города. Как правило, покорять столичные подмостки. И тоже как правило, ничем хорошим для нее побег не заканчивается.

Опасения подтвердились через мгновение. Валентина взяла подругу за руку и сказала:

– Я пришла спросить, не хочешь ли ты убежать вместе со мной?

– Нет, спасибо, – ответила Эдвина, не раздумывая.

– Я так и знала, что ты откажешься, – ничуть не расстроилась Валентина. – Но уверена, ты передумаешь.

– Скажите, пожалуйста! С чего вдруг? Завтра вечером я еду в Ранкону. На мне, знаешь ли, какие-то странные чары, меня надо спасать, а не подстрекать на сомнительные подвиги.

Подруга пожала плечами.

– Мы и убежим в Ранкону, Винни.

– И не называй меня этим глупым детским именем!

– Хорошо, Ви… Эдвина. Мы убежим в Ранкону. У меня есть план!

– У нее есть план! – передразнила Эдвина.

Она основательно разозлилась. На себя, в первую очередь. Потому что ей и самой отчаянно хотелось совершить какой-нибудь сумасбродный поступок. Но при этом она отчетливо понимала, что побег вскоре будет обнаружен, ее станут разыскивать, вернут домой… Будет скандал.

– Да, – тем временем сказала Валентина, и вид у нее был очень довольный. – Я все продумала. Мы не пойдем тем путем, что уготован каждой героине каждого романа. Бедняжки бегут из дома, и участь их незавидна. Мы не будем наступать на грабли.

– Хорошо. Каков твой план? – вопросила Эдвина.

В дверь постучали, и тут же послышался голос Хэнни:

– Ваш чай!

– Минутку! – Эдвина подтолкнула Валентину в сторону туалетной комнаты, затолкала ее ковровую сумку под кровать и только после этого открыла дверь. – Поставь на стол, – велела она служанке. Хэнни послушно оставила поднос с чаем на столе и вышла.

– Итак, что ты надумала? – повторила вопрос Эдвина, налив чай и передав чашку Валентине. Та улыбнулась, словно не заметив сарказма в голосе подруги.

– Мы уедем сейчас же. – Она запнулась. – Ну, то есть сначала доберемся до почтовой станции. – Поскольку графиня не выразила желания уточнить детали, Валентина продолжила: – Поедем почтовым дилижансом через Бержас и Ле, там есть и места для пассажиров. Потом поселимся в Ранконе. У меня есть адреса нескольких недорогих, но приличных отелей.

Валентина отпила чаю.

– В столице нам надо будет отыскать волшебников, про которых говорил доктор Друзи. Пока наши родственники будут ахать и охать, мы уже сами снимем с тебя чары.

– Ладно, – медленно сказала Эдвина, – положим, я согласилась на твою авантюру. У меня есть вопросы.

– Задавай!

– Во-первых, на какие деньги мы собираемся путешествовать?

– Для графини ты на удивление практична, – похвалила подругу Валентина. – Я распотрошила свою копилку, собрала больше трех тысяч. Удивительно, но принцип разумной экономии, о котором твердит папа, действительно работает! Кроме того… – девушка замялась. – Кроме