Одинокий медведь желает, или Партия для баса - Тереза Тур

директора данного богоугодного заведения, но и с детства мечтаю работать именно в их компании.

— Марат, — снизошла она, не теряя голливудского оскала, — просто по имени, у нас так принято.

И она распахнула передо мной тяжелую резную дверь. Белую. С позолотой.

— Добрый день, Марат, — впорхнула я бабочкой, излучая уверенность, дружелюбие и всякое стремление трудиться на благо.

— Добрый, Кариночка, — раздалось в просторном, несколько пустоватом и слегка… э… избыточно великолепном кабинете.

За министерским по размеру и версальским по оформлению столом восседал в золотистом кожаном кресле Сам. В смысле, Марат. Знойный брюнет в белоснежном пиджаке поверх кремовой, с расстегнутым воротом рубашке. На возлежащей поверх бумаг ухоженной руке сияли золотые часы… ну… подешевле, чем у моего бывшего шефа раз так в пять. Навскидку. Лет господину директору было не больше тридцати. И в целом образ неплохо бы смотрелся на эстраде, где-то между Киркоровым и Стасом Михайловым. Или в Голливудской малобюджетной порнушке.

Вроде бы именно там как-то не принято предлагать дамам, пришедшим на собеседование, присесть. Вот и этот — не предложил. И сам не поднялся.

Хм. Ростом не вышел, что ли? Со знойными брюнетами это иногда случается, знаете ли.

— Мне тут рассказали, — он осмотрел меня с многозначительной полуулыбкой, — что в наших краях появилась звездочка.

Звездочка? М-да. Любезность и доброжелательность зашкаливают.

Я вежливо кивнула, мол, продолжайте, а я пока послушаю умного человека. Может, в самом деле чего интересного скажет.

— Скоро у нас тут будет горячо по тендерам. Сам Томбасов заявился, — молодой человек мечтательно закатил глаза, а я мысленно хмыкнула: второй раз сегодня слышу эту фамилию. — И столичная штучка в нашем агентстве будет в плюс. Это вы, Кариночка, вели проект господина Стародубского? Он рекомендовал вас.

Тот Стародубский, которому достался дом-мечта из камня, дерева и стекла. Идеал и ничего лишнего. Спасибо ему, доброму человеку.

— Да, я, — так же вежливо и ровно ответила я.

— Неплохо, — снисходительно кивнул Марат, — хотя мы тут привыкли к большему размаху. Я готов предложить вам работу, несмотря на вашу подмоченную репутацию. Разумеется, для моей компании это некоторый риск. Однако мы с вами земляки.

Я сияюще улыбнулась, мол, земляки-земляки, даже не сомневайся.

— Приятно вернуться на родину, — кивнула я энергично, снова всем своим видом демонстрируя, что готова бежать. И дневать, и ночевать. Во благо порно… тьфу ты, дизайн-индустрии.

— Вот и славненько.

По пухлым губам Марата снова скользнула полуулыбочка. Он поднялся, взял лежащие перед ним бумаги и обошел свой стол (вокруг которого троллейбус надо было пускать). С каждым шагом, по мере того, как он приближался, мне все меньше и меньше нравился масленый раздевающий взгляд.

— Вот твой контракт. Эксклюзивные условия для нашей столичной звездочки.

Распечатанный договор он передал мне в руки и не отходил, пока я читала условия. М-да. Если эксклюзив выражается в смешном окладе и минимальном проценте, то… ладно, черт бы с ним, на первое время сойдет.

Еще бы господин генеральный директор, оказавшийся и в самом деле невысоким, примерно вровень со мной, отошел и не вызывал во мне острого желания чихнуть от слишком терпкого «брутального» одеколона!

Однако я нацепила профессионально-восторженную улыбку, поднимая взгляд от бумаг…

— Ты будешь хорошей девочкой? — «жарко», но по сути — душно, выдал он и прижался ко мне, облапав за талию.

Внезапно. И омерзительно. До тошноты.

Я передернулась и велела:

— Отойдите.

К черту такую работу! У меня нет диплома порноактрисы, и получать его я не собираюсь!

— Ой, да что ты ломаешься, крошка? — Он схватил меня и второй рукой, пониже спины, попытался притянуть к себе еще ближе.

Гнусность какая! Фу! А его запах! Меня сейчас стошнит!

Я вырвалась, забыв о вежливости, благоговении и чего он там еще ждал от «безработной крошки». И не моя вина, что он чуть не опрокинулся на собственный министерский стол.

— Ты что, …, очумела совсем? — интонации гопоты явно были для него куда роднее стиля «евродемократия».

Тьфу. Гадость.

— Всего хорошего, — буркнула я, быстро отступая к двери кабинета.

— Ах ты, шкура! Сучка драная, да что ты о себе думаешь!..

Рвануть ручку на себя, толкнуть дверь, сшибив подслушивавшую под дверью блондинку — и бежать, бежать отсюда… И не слушать, что не несется в спину — как из помойки! Со мной, мол, разберутся, а работать я на побережье не устроюсь даже уборщицей, и если только сунусь в чужой бизнес — найдусь в турецком борделе…

Тяжело бухнувшая за моей спиной дворцовая дверь наконец-то отрезала ор господина Марата. Но я не остановилась, пока не отбежала на полкилометра, к скверу. И только там выдохнула, присела на лавочку и посмотрела на собственные дрожащие пальцы.

Черт. Зря я надеялась, что за почти двадцать лет моей московской жизни в местном бизнесе что-то серьезно изменилось.

Глава восьмая

У каждой крыши — свой стиль езды.

Все зависит от тараканов за рулем.

(С) Кладезь мудрости в ВК

Сергей

— Что тут у вас происходит? — Сергей зло рванул дверь. — Парни, я просто в бешенстве. Как никогда. Что. Тут. Происходит?

Единственным ответом ему было напряженное, грозовое молчание. Мертвое.

— Как меня все достало сегодня. Нет, вы просто представить себе не можете, — он тарабанил в дверь Ивана, который не открывал, — какой сегодня просто препоганый день. Иначе…

Он вздохнул, посмотрел на единственно приличную часть этого дорогого, но изумительно плохо сделанного жилища — на дверь. Скривился. Крепкая, зараза.

— Иначе вы бы не рисковали… — ворчал он, обходя дом, поторапливаясь, чтобы внезапно взбесившийся Иван никуда не удрал. А то ищи его потом по всему Сочи, а это, как он помнил по обзорной экскурсии — три с половиной тысячи квадратных километров. Хотя, Ванька махнет в аэропорт. И поминай как звали.

Подтянулся, влез на балкон, что был с другой стороны их танхаусов. Балкон был общий — достаточно символические перегородки не в счет.

— В общем, кто не спрятался… — проговорил Сережа уже громко, но тут замер, вспомнив и о других товарищах, живущий тут. Ну, Катя, предположим, пообщавшись с Машей, только видео снимать кинется. За Аню он тоже был как-то спокоен. Но вот перепугать беременную Ирину да Сашу. Он снял очки и почесал дужкой нос. Потом позвал. Тихонько:

— Ирочка.

— А они уехали, — вдруг ответило откуда-то голосом Артура. — Их всех Олеся увезла к себе.

— Отлично, — одновременно с этим Сережа подналег на балконную дверь. Нежно, по-портосовски. И… она, не застонав даже, влетела вовнутрь. Похоже, что с частью стены. — Тук-тук, — гордо сообщил бас, ощутив