Атман. Книга 1 - Екатерина Витальевна Белецкая

— Ну да, — пожала плечами Дана. — А разве нет?

— Но что всё-таки может быть в доме? — спросил Скрипач. — Дана, у тебя есть мысли на этот счет?

— Никаких, — покачала головой Дана. — Там никогда не было ничего интересного. Старая мебель, которую из города привезли, половички, их бабушка вязала из рваных колготок, древняя посуда, вся в щербинах, какое-то барахло. Ничего там ценного или интересного не было. Дача и дача.

— Лий, ты чего-то всё молчишь и молчишь, — заметил Скрипач. — Увидела что-то новое в этот раз, или нет?

— Нет, в том-то и дело, — с легким раздражением произнесла Лийга. — Вижу примерно то же самое. И — я не могу заглянуть внутрь, это меня больше всего смущает, — призналась она. — По идее, я должна видеть дом внутри тоже, но я не вижу.

— А что ты видишь? — спросил Ит.

— Очень плотный серый параллелепипед, — ответила Лийга. — Однородный. Словно кто-то поставил посреди участка кусок гранита, внутрь которого я не могу заглянуть.

— Слушай, а как ты видишь изнутри сарай? — с интересом спросил Ит. — Игрушки ты рассмотрела?

— Нет, — Лийга вдруг улыбнулась. — Видимо, фокус с игрушками предназначен исключительно для вас двоих. Я вижу просто маленький сарай, в котором валяются лопаты с граблями.

— Любопытно, — заметил Ит. — Жаль, что в прошлый раз локации, в которые мы попадали, не смотрел Контроль. Думаю, они бы увидели что-то интересное.

— Лин и Пятый смотрели локации, и бывали в них, — возразил Скрипач.

— Не из Сети смотрели, и бывали, как простые смертные, — покачал головой Ит. — Так, как видит локацию Лийга, они локаций не видели.

— Но ведь это имитация, — напомнил Скрипач.

— Даже из имитации — всё равно не смотрели, — сказал в ответ Ит. — Ладно. Будем работать дальше с тем, что есть.

— И завтра вы полезете в окно, — Дана задумалась. — Это окно будет дверью в глубины моего подсознания. Прикольно.

— Не издевайся, — попросил Скрипач. — Да, полезем. Не факт, что мы что-то там найдем, но хотя бы кошку из подпола выпустим. И то дело.

Глава 4

Шестое окно

4

Шестое окно

— Рыжий, помолчи, — попросил Ит. — Слышишь?

— Ага, — Скрипач замер. — А вот это уже…

— Да тихо ты!

Впервые за всё время они, находясь в локации, услышали новые звуки — вот только звуки эти доносились, к их удивлению, не из дома, и не из сарая, а с соседнего участка, находившегося за границей локации, и являвшегося, по сути, фантомом. Этого пространства не существовало, не должно было существовать, однако там, за кустами и ржавой рабицей, звучали сейчас чьи-то голоса, не один, несколько, и там явно происходило что-то более чем серьезное.

— … сейчас приедут и увезут. Милиция должна освидетельствовать, просто так нельзя…

— … ой, горе-то какое, горе, Томочка, дорогая, да как же это ты так…

— … куда вы лезете? Зачем вам на это смотреть?..

— … вот прямо под яблоней и лежит, мы одеялком прикрыли, принесли с террасы одеялко…

— … сыну её, сыну-то позвонили?..

— … так они рассорились вчера с сыном, сама слыхала, живем ведь забор в забор… накричали друг на друга, он подхватился, да и уехал, а она осталась, и вон чего вышло… померла, сердце, видать, прихватило… довёл мать, вот инфаркт у ней и случился…

— … нашли, позвонили, в телефоне её номер нашли, вторым стоял… отольются теперь ему материнские слёзы… до смерти мать довести, это ж каким подонком-то быть надо…

Ит и Скрипач переглянулись.

— Ого, — сказал Скрипач негромко. — Там кто-то умер. Соседка, видимо.

— Да, верно, — согласился Ит. — Может быть, это и напугало Дану в тот раз? Когда тебе шесть, смерть человека можно воспринять очень по-разному. Она была, по всей видимости, чувствительным ребенком, и, возможно…

Он не договорил, потому что из-за дома раздались два других голоса — на этот раз ссорились две женщины, одна пожилая, вторая помоложе. Если судить по голосам, первой было за шестьдесят, а второй — вокруг тридцати.

— Вот тебе пример, что может быть, если довести мать, — зло сказала пожилая. — Ты вот этого хочешь? Скажи честно, этого ты хочешь, мерзавка? Да? Довести до смерти, всё себе заграбастать, и жить припеваючи, а мать пусть гниёт в могиле?

— Такими темпами я первая в могиле окажусь, мама, — резко произнес второй голос. — Это не я тебя, это ты меня доводишь! Да, да, ты! Ведешь себя, как шантажистка, и всё время требуешь! Пример тебе привести? Легко! На хрена тебе нужна была эта чёртова баня, мама? Вот на хрена? Она там пять лет валяется в результате! Кто её купил? Я! Кто с меня, матери-одиночки с годовалым ребенком на руках, денег требовал на эту баню? Не ты ли, мама? Чего молчишь? Я купила, как ты просила. Ты что сказала? Что оплатишь сборку. И где баня? А нет бани! За эти пять лет всё сгнило к чертям собачим, потому что у тебя, оказывается, денег не было, ты намеривалась их с меня стрясти, да вот не вышло, потому что у меня их тоже нет!

— Я хотела построить баню, чтобы ты же в ней и мылась! — рявкнула пожилая. — Ты, вместе с твоим китайским отродьем! Ну так ведь нет, не нашлось у мамочки денег, чтобы байстрючке мытье нормальное организовать! Пожалела денежек мамулечка, вот и ходит байстрючка грязнее грязи, вся замызганная!

— Так она вся в тебя удалась, — фыркнула молодая. — Ты тоже мыться не большая охотница. Ходишь, и воняешь, как бомжиха. «Я моюся», — издевательски сказала она. — Ага. Раз в неделю, в тазике, в своей это поганой конуре. Моется она, поглядите на неё!

— Ты как с матерью разговариваешь⁈ — рявкнула пожилая. — Ты что себе позволяешь? Я как бомжиха? Это китаец твой был вонючий, как бомж, и девка вся в него уродилась. Прям копия. И грязная, и узкоглазая! Нашла ты под кого лечь, доча, ох и нашла. Мстила матери, поди? Или о чём другом думала, когда ноги перед ним раздвигала?

— Закрой свой поганый рот! —