Крах всего святого - Илья В. Попов

Лягва слегка растерялся, но все же выхватил оружие, как и Бурый с Жаном; Кол поспешил занять сторону Северина, кривя зеленые губы в кривой ухмылке, оставшиеся же разделились: двое поспешили к Броди, а последний остался в стороне, вертя головой то в одну, то в другую сторону но, в конце концов, сделал неуверенный шаг к Северину.

Некоторое время они стояли друг напротив друга с мечами наперевес, точно две собачьи стаи, что вот-вот сцепятся в кровавой свалке. Северин знал, что может убить всех троих один — а уж с Колом, который махал мечом едва ли не с двенадцати лет это и вовсе будет легкой забавой. Но даже быстрый бой отъест время, которого нет — с каждым мгновением Этьен уходил все дальше вглубь болота, а помимо того, чтобы найти паренька, нужно было еще выбраться обратно. Заскрипев зубами, Северин убрал меч и обвел столпившихся напротив презрительным взглядом:

— Жалкие, никчемные, трусливые ничтожества. Боитесь промочить ножки? Что ж, бегите, поджав хвосты. Без меня вы все равно едва ли протянете до конца зимы. И еще одно — попадетесь мне на глаза в следующий раз…

Вместо последнего слова Северин отправил на землю длинный плевок, но, думается, все до единого поняли, что он имеет ввиду. Ничего не ответив, Лягва, Бурый и Жан взгромоздились в седла и направили лошадей на запад. а Северин же, оставив одного человека сторожить коней до их возвращения, распределил припасы и ступил на узкую тропку, чтобы через несколько мгновений нырнуть в туман вместе с остатками своего отряда.

Спустя время, когда Северин как раз внимательно изучал свежие следы, не скрывая довольной улыбки, худосочный паренек, оставшийся с лошадьми, увидал вдалеке Лягву с приятелями. Приблизившись, тот натянул поводья, почесал лысину и протянул:

— Брось, Дезир, мы оба знаем, что они не вернутся.

Парень ответил ему лишь хмурым взглядом, катая во рту длинную травинку.

— Как пить дать, — поддержал друга Бурый. — Чего ты тут торчать будешь? Поехали с нами.

— Угу, а Северин с меня потом шкуру живьем сдерет, — буркнул Дезир.

— Это если он еще выберется с болот живым, в чем я сильно сомневаюсь, — произнес Лягва и подмигнул. — И подумай — ты и впрямь хочешь получить пару грошей вместо целого богатства?

Дезир взглянул на него в легком недоумении, но уже через миг понял, что тот имел в виду. Некоторое время страх внутри парня еще боролся с жадностью, но, в конце концов, жажда наживы победила; и вот, забрав всех коней, они вчетвером двинулись на север.

— Теперь-то Северин нас точно убьет, — с мрачной решительностью заявил Жан, с момента ссоры с Броди не проронивший ни слова.

— Пусть сперва догонит, — фыркнул Лягва.

— Кстати, про какое богатство-то ты талдычил? — спросил Бурый.

— А про такое, — снисходительно покачал головой Лягва, — какое нам король за кое-чью голову отсыпет. Смекаешь?

— Так Принца же Северин… — нахмурил брови мужчина, но потом лицо его разгладилось, а губы расплылись в понимающей улыбке.

— Ты, кажется, путаешь, — хмыкнул Лягва. — Черного Принца убили четверо храбрых воинов — самые благочестивые подданные короны и просто хорошие парни, которые не отказались бы получить чуть-чуть монеток за свои заслуги.

* * *

Ведьмин Котел походил на огромного чудного зверя, жившего своей жизнью: вокруг то и дело что-то хлюпало и фыркало, туда-сюда непрестанно носились диковинные насекомые, которых Этьен никогда и не видел, а в разлившихся вокруг лужах — чей цвет разнился от темно-бурого, до едко желтого — то и дело поднимались и лопались огромные пузыри, пугая бледных ящерок. Несмотря на то, что первый месяц осени уже перевалил за половину, воздух на болоте был воистину как в котле — тяжелый и мокрый, словно пар, так что вскоре они уже насквозь вымокли наскозь. По лицу Этьена хлестали кусты и ветви, в ноздри бил неприятный сладковато-гнилой запах, к которому он так и не успел привыкнуть, а ноги вязли в липкой почве, словно болото никак не хотело отпускать своих гостей. Один раз он едва не ушел под воду с головой, наступив на провалившуюся под ним кочку — к счастью, Стефан успел ухватить мальчика за шиворот, так что тот отделался лишь мокрыми до колен штанами и башмаками, наевшимися тины.

Продвигались они и так неспешно, а после этого случая стали идти еще медленней, тщательно выверяя каждый шаг — впереди шел Джейми, ощупывая путь длинной палкой, прямо за ним ступали Этьен и Мелэйна, а замыкал шествие Стефан, который, едва только ступив в Ведьмин Котел, тут же взял в руки арбалет и не расставался с ним ни на миг. Его опасения были не напрасны; иногда меж деревьев мелькали чьи-то странные тени и Этьена — как впрочем, и других — не покидало ощущение, что за ними кто-то следит. Как-то раз по левую руку послышался какой-то клекот — Стефан, не мешкая, тут же пустил в ту сторону болт; раздался громкий визг, и Этьен успел лишь заметить как нечто, напоминающее длинную корягу о множестве мелких сучковатых лапок, булькнуло в ближайшей луже.

— Не нравится мне это место, ох не нравится, — пробормотал Стефан, возясь с механизмом. — Задницей чую — хапнем мы тут лиха.

Признаться, Этьен не смог бы описать собственные чувства так кратко и в то же время метко — а уж произнеся он первое слово вслух при мастере Фернанде… — но он, как и другие, прекрасно понимал, что деваться некуда. Они прошли уже слишком далеко, чтобы повернуть назад, тем более прямо навстречу Броди и его людям. Думается, тот уже устроил западню, ожидая, что они струсят и вернутся тем же путем. И если честно, Этьен с трудом мог сказать, что страшит его больше — Северин или Ведьмин Котел.

Солнце практически не пробивалось сквозь густые кроны, который сплетали меж собой деревья-гиганты, так что он с трудом мог судить о том, сколько времени они пробираются через топи; но, видимо, дело уже шло к вечеру, так как мрак вокруг стал настолько густым, что его можно было бы черпать ложкой. Когда они уже едва-едва могли различить друг друга в темноте, Мелэйна решила осветить путь даром: тихо проговаривая слова молитвы, она начала медленно тереть ладони друг о друга — точно лепя снежок из мокрого снега — и вот через несколько мгновений от ее рук полился яркий свет, рассеивающий тьму на полтора десятка шагов вокруг.

— Нас теперь и с того