Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе - Антон Владимирович Долин

– родители Поньо – следят за чистотой морских недр; вырубленный и выжженный лес в «Принцессе Мононоке» идет войной на человечество, как в «Макбете». А семья троллей-лесников Тоторо следит за тем, чтобы деревья росли и всходы зеленели. Миядзаки не боится показаться банальным: он уверен не только в своей правоте, но и в своей художественной силе.

* * *

Миядзаки, разумеется, уникален. Однако не одинок. Он называет нескольких собратьев по убеждениям и ремеслу, перед каждым из которых преклоняется. Это Джон Лассетер, создатель американской студии Pixar, пионер 3D-анимации, автор «Истории игрушек» и продюсер «ВАЛЛИ». Это англичанин Ник Парк, придумавший безумного изобретателя Уоллеса и его умного пса Громита, снявший «Побег из курятника». Это наш вдумчивый соотечественник Юрий Норштейн, чьего «Ежика в тумане» Миядзаки считает лучшим мультфильмом в истории кинематографа. Это французский художник и фантазер Мёбиус. Лассетер работает с ненавистным Миядзаки компьютером, Парк лепит своих героев из пластилина, Норштейн пользуется уникальной техникой перекладки, Мёбиус рисует комиксы. Каждый из них – обладатель десятков международных наград. Как и Миядзаки, лауреат американского «Оскара», берлинского «Золотого медведя» и венецианского «Золотого льва» за карьеру – и, при всем при том, человек, для которого работа над вымышленными мирами и виртуальное братство с другими фантазерами-бессребрениками важнее всего на свете.

Разговор с Хаяо Миядзаки

Я обращаюсь к душам детей.

Хаяо Миядзаки

Интервью записано в Венеции, где Миядзаки был присужден почетный «Золотой лев». 2005 год.

– Скажите честно, неужели ваш Ходячий замок действительно навеян образами из русских сказок?

Хаяо Миядзаки: Да! Был там такой смешной дом на куриных ногах, в котором жила эта, как ее… Баба-яга, да? Мне это очень понравилось, и так я придумал мой Замок. Все, что читаю и вижу, я использую в моей работе.

– А насколько многим ваши фильмы обязаны японской сказочной традиции?

Хаяо Миядзаки: Действие моих фильмов – возьмите для примера «Порко Россо» или «Ходячий замок» – происходит не в Японии, а в Европе. Современная Япония полна европейских влияний во всем, а особенно в изобразительном искусстве и музыке. Не думаю, что мои фильмы о Японии; они рассказывают и о любом другом месте на земле. Может, мой фильм о Японии еще впереди? Некоторые идеи из этой области у меня есть. Но модернизация сделала исполнение подобной задачи крайне сложным – ведь подлинно японская культура похоронена под огромными слоями хлама…

– Неужели вы не росли на японских народных или литературных сказках?

Хаяо Миядзаки: Мы, похоже, больше читали европейскую литературу. Британскую, французскую, русскую, наконец! Так у меня все и перемешалось в голове, что и сам сообразить не могу, откуда я родом. Хотя часто мне приходит в голову, что было бы хорошо сделать фильм о тех деревенских сказках, которые мне в раннем детстве читала мама. Задача почти невыполнимая, но очень бы хотелось. У нас в Японии в последние десятилетия из-за модернизации все национальное связано с депрессивным, мрачным настроением, а оптимизм и радость куда-то пропали. Чтобы их воскресить, таланта должно быть гораздо больше, чем у меня. (Смеется.)

– Чем вас, героя XXI века, так раздражает модернизация?

Хаяо Миядзаки: Дело не в раздражении. Я вижу свою задачу в том, чтобы добраться до подлинных, забытых, похороненных ценностей. Даже из повседневной жизни они исчезли. Только в ребенке их можно найти в естественном, природном виде. Потому через мои фильмы я обращаюсь к душам детей.

– Экологические проблемы – в центре ряда ваших мультфильмов. Вы хотите заставить зрителей всерьез задуматься о них?

Хаяо Миядзаки: Я снимаю фильмы не для того, чтобы поговорить с публикой об экологии. У меня есть другие причины. Но для меня борьба за экологию – одна из важнейших ценностей в жизни.

– Об этом заставляют задуматься и пейзажи ваших фильмов. Действие того же «Ходячего замка» ведь происходит где-то в Уэльсе, не так ли?

Хаяо Миядзаки: На самом деле действие сказочного романа Дианы Уинн Джонс, по которому поставлен мой фильм, происходило в Уэльсе – и то быть уверенным в этом на сто процентов невозможно. Я был в Уэльсе несколько раз, и потом решил, что не хочу перемещать туда действие моего фильма. Вместо этого я использовал пейзажи Альзаса и Казахстана, перемешав их друг с другом. Это же сказка! Вот в Венеции я бродил по острову Лидо и тоже искал что-нибудь, что могло бы мне пригодиться для следующего фильма.

– Нашли?

Хаяо Миядзаки: Да, кое-что. Тут есть прекрасная аллея, там в деревьях птицы поют.

– Много путешествуете в таких вот поисках натуры?

Хаяо Миядзаки: Много. Особенно внутри Японии. Недавно целых два месяца путешествовал по глубинке в полном одиночестве.

– В Японии многие считают вас едва ли не богом на земле. Трудно жить с этим?

Хаяо Миядзаки: Я живу самой обычной жизнью. Хожу на реку, по магазинам, еду покупаю в супермаркете, выпью иногда чашечку кофе в местном кафе. Какое из меня божество! И люди относятся ко мне как к нормальному человеку, себе подобному.

– Неужели вам удается оставаться в стороне от многочисленных фан-сайтов?

Хаяо Миядзаки: Конечно, удается, у меня Интернета дома нет, и адреса e-mail тоже. Так что живу спокойно.

– А книги о себе читали?

Хаяо Миядзаки: Малую их часть. Кое-что читаю из того, что критики пишут. И после этого чаще всего мне хочется набить им морду. Но вы не бойтесь, я слабак, сильно ударить никого не могу. Только кулаки себе расшибу.

– Чем вам так не нравятся критики?

Хаяо Миядзаки: Они ничего не понимают. В том числе не понимают, что сами пишут.

– Вы живой классик, повсеместно любимый и уважаемый. А какие у вас отношения с молодыми режиссерами? Продолжают они дело, начатое вами?

Хаяо Миядзаки: Лучший способ быть в форме – не смотреть на тех, кто тебя окружает. (Смеется.) Я не смотрю чужих фильмов, я вообще не смотрю телевизор, что бы там ни показывали. Я предпочитаю по улицам гулять, по сторонам смотреть. Но скажем так: одиночества в профессиональной среде я никогда не ощущал. А у молодых я, наверное, вообще кровь сосу, чтобы легче было работать над собственными фильмами. Преемственность, говорите? У меня есть один аниматор на студии, и я ему уже двадцать лет талдычу, чтобы он приходил на работу рано утром. И до сих пор он не может вставать утром рано. Как можно научить людей чему-то?

– У вас нет ощущения, что вы никому не сможете передать свой уникальный