Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе - Антон Владимирович Долин

мультфильмов Миядзаки), то почти реалистическая сказка «Мой сосед Тоторо» совершенно не вписывалась в фэнтезийный мир – однако придуманные Миядзаки волшебные звери Тоторо (искаженное «тролль») неожиданно стали в Азии популярнее, чем Микки-Маус в США и Чебурашка в СССР. Сумасшедшим риском был выпуск в 1988-м жестокой и страшной анимационной картины Такахаты «Могила светлячков» о двух детях-сиротах, погибающих от голода в конце Второй мировой, – но ее прокат был связан по времени с «Моим соседом Тоторо», и на контрасте публика оценила и Такахату, а критики вовсе вознесли его до небес. Не менее смелым решением был выпуск нежной и отнюдь не сказочной истории взросления одной девочки – «Шепот сердца», которая стала первым и единственным мультфильмом Ёсифуме Кондо, одаренного ученика и соратника Миядзаки. Увы, он умер от аневризмы три года спустя, так и не успев больше снять ни одной картины.

Миядзаки посмел уйти от детской аудитории, представив в 1992-м причудливую фантасмагорию (тоже основанную на его собственной манге) «Порко Россо» – о заколдованной свинье-антифашисте, бороздящей воздушные просторы над Адриатикой в 1930-х годах. Но еще более отважным шагом стала «Принцесса Мононоке» (1997), самая дорогая и сложная – а также самая пугающая и мрачная из режиссерских работ Миядзаки. Она стала первым аниме, признанным в Японии фильмом года и возглавившим список кассовых сборов. Побить рекорд смогли только три анимационные ленты… все три – авторства самого Миядзаки: «Унесенные призраками» (2001), «Ходячий замок» (2004) и «Рыбка Поньо на утесе» (2008). Выдуманные миры легендарного аниматора – от долины ветров до магического океана в его последней картине – затягивали публику, как черные дыры, позволяя ей совершить краткое, но незабываемое путешествие по ту сторону здравого смысла.

Между прочим, не только в кинозале, но и в жизни. В Токио работает Музей Ghibli, куда открыт вход взрослым и детям. Демонстрация анимационных чудес сочетается там с аттракционами на уровне Диснейленда – только более самобытного. Правда, записываться на посещение надо заранее: больно спрос велик. В качестве билета – плюшевая игрушка из какого-нибудь мультфильма, а внутри, в качестве специального подарка посетителям, – ежедневные сеансы короткометражек Миядзаки. Нигде больше их не увидишь, на DVD их не издавали даже в Японии: режиссер снял их специально для музея, и коммерческому использованию они не подлежат.

* * *

Какой же ключ открывает дверь в параллельную вселенную? На этот вопрос Миядзаки отвечает очень просто: «Бумага и карандаш». Миядзаки не позволяет компьютеру вмешиваться в его творческую лабораторию: при помощи соответствующих технологий создано не более десяти процентов его двух предпоследних картин, а в «Рыбке Поньо на утесе» он окончательно решил вернуться к полностью рисованной анимации. Достаточно увидеть хоть несколько кадров из любого его фильма – оценить линии, цвета, мимику персонажей, индивидуальные детали пейзажа, природного или индустриального, – и вопросов больше не останется. Хотя Миядзаки всегда готов к небольшой демонстрации. В ответ на мою просьбу дать автограф моему трехлетнему сыну он отрывает от блокнота лист бумаги и размашисто, за считанные секунды, как пару иероглифов, рисует портрет летящего в небесах и ухмыляющегося во весь рот Тоторо.

Магия рядом, за ближайшим углом. Так сестры Мэй и Сацуке, скучая в деревенском доме своего отца-ученого и тоскуя по маме, давно лежащей в больнице, подобно кэрролловской Алисе, ныряют в тайный ход, спрятанный у корней древнего дерева – и там знакомятся с целой семьей троллей-Тоторо всех размеров и цветов, не обученных человеческой речи, зато обладающих властью над природой и умеющих летать. Сельский пейзаж и время действия – середина 1950-х – отчетливо отсылают внимательного зрителя к детству Миядзаки: его мать тоже часто лежала в больницах, а он в это время при помощи рисунков искал путь в параллельное пространство. В «Рыбке Поньо на утесе» пятилетний мальчик Сосуке спускается от крыльца к берегу бескрайнего моря: все-таки японцы – островные жители, океан всегда у их порога, – и обнаруживает принцессу рыбьего мира, которая с этих пор возжелает стать человеком. Миядзаки так внимателен к бытовой, реалистичной стороне изображаемого мира, что превращение волшебного существа в человека кажется ему не менее удивительным, чем обратная трансформация, а обычный сэндвич с ветчиной может обрести силу магического зелья.

Разумеется, как любые сказки, и как многие мультфильмы, – картины Миядзаки полны эскапистского пафоса. Прежде всего он бежит в детство: его маленькие герои и героини всегда действуют по-взрослому, подчас они умнее и решительнее взрослых, и зритель любого возраста предпочтет увидеть свой портрет в них, чем в беспомощных и нелепых родителях. Миядзаки совершает не только возрастное, но и географическое бегство. Например, в Европу, о которой грезил с детства – его японские герои попадают то в средиземноморский, то в скандинавский пейзаж. Почти все мультфильмы Миядзаки основаны на западноевропейских литературных источниках. Даже Люпин III – потомок французского мошенника Арсена Люпена (а «Замок Калиостро» – вариация на тему «Графини Калиостро» Мориса Леблана). Шерлок Хаунд из телесериала, сделанного Миядзаки в начале 1980-х – звериный потомок Шерлока Холмса; мальчик будущего Конан позаимствовал имя у Конана-киммерийца Роберта Говарда. Летающий остров Лапута – из «Путешествий Гулливера» Свифта, Навсикая – из Гомера, Поньо – наследница Русалочки Андерсена, а «Ходячий замок» поставлен по изрядно переписанному роману англичанки Дианы Уинн Джонс. Причем сам замок – прямой наследник избушки на курьих ножках из русских народных сказок, также изученных въедливым японцем.

Но с такой же легкостью Миядзаки, как его герой – волшебник Хаул из «Ходячего замка», – переключает таинственный рычаг и перемещается из знакомого пейзажа (итальянского, греческого, французского или все-таки японского) в мир фантазии, ничем не напоминающий реальный ландшафт. Сита и Пазу из «Воздушного замка Лапуты» летят сквозь облака к заповедной летающей земле, где обитают добрые роботы-великаны, и где они, подобно Адаму с Евой, дадут старт новой цивилизации – а Тихиро из «Унесенных призраками» сквозь магический портал проходит в край, населенный чудовищами. Там ей предстоит сменить имя, расстаться с родителями, пережить первую любовь. Ведь все фильмы Миядзаки не только о том, как впасть в детство: еще в большей степени они – о взрослении.

В глазах японского режиссера не существует противоречий между эскейпом и взрослым, ответственным отношением к жизни. Он бежит от реальности, поскольку реальность его не устраивает – и всеми силами он призывает к ее изменению. Миядзаки – убежденный и последовательный эколог. Об этом – едва ли не каждый его фильм. Хаул обуздывает милитаристов в «Ходячем замке», Тихиро в призрачном банном доме с трудом отмывает почерневшего и вонючего Бога Реки, подводный биолог Фудзимото и богиня океана Гранд Мамару