Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

В итоге команда сериала становится ровно тем, чем автор пытался изобразить СССР. Сотни честных людей — художники, реквизиторы, артисты, кастинг-службы и сам режиссер — добросовестно воссоздают среду и атмосферу. Но где-то в заоблачной вышине сидит шайка сукиных детей с желанием испортить общий труд во имя идеологических стандартов. Все, как в гребаном совке. И все у этих недотыкомок получается.

Голые шахтеры, работающие в подземелье, как рабы на галерах, с писюнами навыпуск. Медички, пускающие в закрытый центр радиобиологии за рублевку. Дежурная смена, бродящая по этажам, как зомби, вместо реального аврала по изоляции соседних энергоблоков. Секретарь Белорусского ЦК, квасящий у всех на виду в разгар антиалкогольной кампании (Белоруссия ж нынче плохая, а Украина хорошая, поэтому у белорусов ЦК есть, а у украинцев нет). Трехтонная дверь АЭС, которую открывают плечом. Старые большевики на экстренных аэсовских летучках.

Вторая серия начинается стихами. Английский субтитр: «Стихи на украинском по радио». Из репродуктора великий украинский поэт Симонов читает украинское «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины»: «На наших глазах погибали товарищи, по-русски рубаху рванув на груди».

И так у них все.

Режиссер с командой сделали честное дело.

Канал со сценаристом это дело по возможности испохабили.

Стадо героев, чё.

Я думал, будет хорошо — а вышло не очень «Слово пацана. Кровь на асфальте», 2023. Реж. Жора Крыжовников. По книге Роберта Гараева

В 1988-м, которым датированы события сериала, сценаристу Андрею Золотареву было шесть лет, а режиссеру Крыжовникову — девять.

К сожалению, это главное, что нужно знать о «Слове пацана».

Неглавное выглядит так. 88-й стал первым годом т. н. «казанского феномена». Уличный беспредел в стиле Чикаго творился в столице Татарии уже лет десять, но только со статьи в «Юности» (для кого-то — в «Огоньке») о нем засудачили по всей стране. Достигши рубежного возраста 14 лет, пионер Андрей (Леон Кемстач) получает в тыкву, обдумывает житье и решает «пришиться» к ближней группировке «Универсам». Поручителем выступает Марат (Рузиль Минекаев), который и отоварил его впервые, вторично по ходу «прописки», а после стал лучшим другом и проводником в теплый ад. Попутно один влюбляется в скрипачку Айгуль (Анна Пересильд), а другой — в инспекторшу по несовершеннолетним Иру (Анастасия Красовская), обе тают. Тем временем из Афгана возвращается брат Марата Вова Адидас (Иван Янковский) и прогибает под себя кодлу, отжав у замаранного договорняками Кощея (Никита Кологривый). Потеряв забитого на остановке бойца Ералаша, «Универсам» впрягается в бой, разносит непричастную группу «Разъезд», а после зарубается с подлинными виновниками с «Хади Такташа» (названия подлинные, почерпнуты из документального труда Роберта Гараева).

Главным героем картины является зубодробительный крюк справа, и если собрать все панчи в дыню, в репу, в бубен и в табло, выйдет нарезочка минут на десять не хуже сборника нокаутов Тайсона. Долбят в картине по-чеснаку, и за артистов боязно: дельная плюха слегка сотрясает мозг, а за одну только серию Кемстачу прилетает раз двенадцать, и даже чемпиона-средневеса Вову часами месят, как грушу. Вся эта пацанская мужественность до одури нравится цивильным девочкам, чем только и можно объяснить массовые овации сериалу. Скрытая теплота старшеклассниц к жиганам когда-то сделала кассу фильму «Сволочи», а тридцатью годами раньше — уже мало кому памятной картине «Несовершеннолетние» (сегодня о ней и не вспомнят, а тогда было сорок четыре с половиной миллиона зрителей).

Отличная (без дураков) постанова бац-бац-шляк-хрясь, узнаваемо юродская униформа бедняцких кварталов (шапки-«фернандельки» как обязательный элемент одежды) и безупречная работа исполнителей слегка затеняют множественные косяки сценария. В былые годы автору Золотареву досталась тонна похвал за фильмы Бондарчука про инопланетян и сериал «13-я клиническая» про бесов, но оказалось, что ни в чем, кроме бесов и пришельцев, он как следует не разбирается. Мальчика-пианиста у него берут в орден юных блатарей, топчущих себе дорожку на кичу (понятный ход, автору нужен дилетант для разъяснения ему и зрителю порядков в стае). Мама его, не нашедшего на кармане восьмидесяти копеек на два билета в кино, сходу ставит наперсточнику на кон сто рублей — вообще-то, месячную зарплату 88 года (авторам, взрослевшим в 90-е, невозможно вбить в башку, что самый дорогой кинобилет в СССР стоил пятьдесят копеек). Новобранец моталок заходит в местную ментовку поиграть на компе (и сколько он после такого проживет на улице? день или два?). Инспекторша ПДН прижимает его, несовершеннолетнего и приблатненного, к девичьей груди — что немыслимо ни с милицейских, ни с уголовных позиций. Отец парня, служившего два года в Афгане, спрашивает, что такое ДРА. Пацан, украв бейсболку, является менять ее той же зимой в тот же магазин. И главное: за какие такие грехи «домбытовские» ставят чужих старших на колени и режут ухо малолетке? За несчастный видак, отжатый у стороннего терпилы? Или только потому, что сценаристу Золотареву понадобилось на пустом месте взвинтить градус, довести до огнестрела, сжечь мосты и перебить посуду?

Советское прошлое — чумной заповедник, в котором сгорает любой из авторитетных сценаристов текущего дня. Автор «Горько» Казаков — на «Чернобыле». Автор всего Маловичко — на «Нулевом пациенте». А Золотарев сочиняет чушпанскую историю, как стать своим у блатных и не спалиться.

Рождая законный вопрос: а может, и его сценарии про чертей с инопланетянами не так хороши, как казалось?

Собираются, скажем, те и другие на сход и ну ржать: ну, дурак, ну, учудил!

Ждите, черти. Казанские пацаны идут к вам.

Вместе поржете.

Перестаньте, черти, клясться на крови «Нулевой пациент», 2022. Реж. Сергей Трофимов, Евгений Стычкин

Олег Маловичко — из лучших наших сценаристов, но сотрудничество с продюсером Цекало даром для него не прошло. Вместе они сделали «Троцкого», «Метод», «Саранчу», мощный «Хрустальный» — но чем дальше продюсер дрейфовал от родины, тем сильнее свербило его желание свести счеты со страной рождения и правившей там партией. Коммунисты у него обвинялись в засилье маньяков («Метод»), распродаже всего («Бендер») и вспышках вампиризма в детских оздоровительных учреждениях («Пищеблок»). Теперь настал черед новой правды: СПИД напустили к нам тоже они. Для доказательства этого спорного тезиса авторы несут такое, что у очевидцев уши вянут и глаза вылезают. Чтоб вернуть уши с глазами на место, сообщается об изменении большинства имен с целью не травмировать близких. Разумно. За столь оригинальные сюжетные изгибы у близких принято начищать сочинителям хавальник.

За отправную точку берется массовое ВИЧ-заражение в детских больницах Элисты посредством нестерильных шприцов. История известная и вопиющая, но, к счастью, разовая. Врач-калмык (Аскар Ильясов) накрывает безобразие, иммунолог-москвич (Никита Ефремов)