Ост-фронт. Новый век русского сериала - Денис Горелов

«— Вы — бестселлер. Вы чистая, безразмерная поэзия».

«— Ты не доверяешь людям, Аня. Но хорошо в них разбираешься».

Это пишет Анна Богинская об Анне Богинской. Правда, от частого употребления и плохой дикции имя все чаще звучит как Вагинская — но и это весьма броский псевдоним.

Идеальное порождение гламура.

Смотрите, дети, на Анечку Буракову.

У нее сбылось все — фамилия, бизнес, слава славная и красота неземная.

И даже на ролике ю-туб «Анна Богинская психолог-самозванец» начисто подтерт звук (в эпизодах, где ее расхваливают киевские медиа, — есть, а в остальных глухо).

А чего достиг ты??

Всем крестики — одному нолики «Игра в кальмара». Южная Корея, 2021. Реж. Хван Дон-хёк

— Тетя, а вы могли бы съесть дохлую кошку?

— Нет, конечно.

— А за тысячу рублей?

Чуковский. От двух до пяти

Вот уже месяц молодая Россия играет в кальмара.

Это самый популярный сериал Netflix в девяноста странах, включая англов и саксов, — а мимо чужой моды наши молодые дураки не пройдут никогда.

Сообщается о резком росте продаж зеленых тренировочных костюмов с каймой, без которых западло играть в кальмара, и леденцов монпансье как атрибута игры (никаких леденцов я там не заметил — возможно, за них принимают перламутровые шарики для игры в перламутровые шарики, которая в России неизвестна, что вызвало дефицит перламутровых шариков и потребность в суррогате). Возможно, это пиар-ход продавцов зеленых тренировочных костюмов и перламутровых леденцов, а возможно, и правда: содержания в головах молодых современников никакого, и увлечь их на игровой прикол может кто угодно, даже Хван Дон-хёк.

Как играть в кальмара.

Правила этой детской корейской игры запутаны до уровня бейсбольных, поэтому запомнить их невозможно, да и не нужно, да никто и не будет. Кальмаром для простоты и увлекательности зовут сбор всех алчных лузеров Кореи, готовых за бабло лягушку съесть, на дальнем острове для игры в детские забавы на миллиард навылет. Проигравших в шарики, классики, «море волнуется» и перетягивание каната убивают выстрелом в лоб у всех на глазах, а чтобы примирить с убылью ближних, за каждого назначена весомая призовая сумма, и всякая новая смерть увеличивает выигрыш. Для наглядности вынос очередного трупа сопровождается золотым дождем в заветный стеклянный шар под потолком. Это награда победителю, а остальные сдохнут.

Игра намеренно возбуждает в человеке все самое дрянное, поэтому смотреть на нее тошно, добровольных участников не жалко, а победитель не особо интересен, если только зритель сам не готов относиться к окружающим как к песку и получать пощечины за деньги (таков тест на вход в игру).

Сериал не то чтоб особенно плох, у авторов есть своя человеческая позиция, но, как часто бывает в сериалах, проявляется она ближе к концу — а запойный интерес к смертельным соревновательным глупостям на охулиард сродни популярности «Дома-2» и говорит о постепенной деградации потерявшего божий стыд человечества. Отрадно, что в России независимые наблюдатели довольно единодушно выругали эту моду, а множество пользователей в комментах заметило, что наши «Игра на выживание» и «Колл-центр» много сложнее по характерам и потому интереснее. Да и люди там, в отличие от корейской рулетки, бьются за жизнь, а не за нал.

Сделать подлую моду антимодой — единственный верный ход контрпропаганды.

Дорогие алчные дураки. Все как один как можно скорее переоденьтесь в зеленое и убейтесь с перламутровым леденцом за щекой. Лимонов перед смертью толкал мысль об избыточности людской массы, призвал унять размножение и выпилился сам. Игра в кальмара ему бы очень понравилась. Человечество должно избавляться от добровольного балласта, и корейская выдумка — лучший мусоросжигатель.

Заранее искренне поздравляю победителя.

Сказать об актерах не могу ничего, так как вижу их в первый и, надеюсь, последний раз.

P. S. Среди потных и подлых мужиков мелькнут две симпатичные злые девочки — но они тоже будут в зеленых трениках с каймой, а это приговор.

Лямные дольки «Золотое дно», 2023. Реж. Илья Ермолов

Неизбывная печать вторичности — родовое проклятие русского богатства. Люди, до последней нитки одетые в импорт, говорящие на англизированном сленге и ежеминутно сверяющие свой стиль с тамошним эталоном, даже обезьянничество зовут словом «косплей». Стоит ли удивляться, что каждый второй пользователь упрекнет «Дно» в передирании американских «Наследников»? Да, раздел имущества восходит аж к «Братьям Карамазовым» (для тех, кому чего попроще, — к «Коту в сапогах») — но некоторые параллели слишком заметны: старт со дня рождения патриарха клана, инициированное им обострение отношений в бизнесе и внезапная смерть (у американцев — кома) с аналогичной гендерной и возрастной расстановкой сил в семье.

Вместе с тем, для грамотного сценариста перераспределение капитала — сущий Клондайк, а Сергей Минаев — сценарист грамотный («Дно» написано им с однофамильцем Дмитрием). Он столь искренне и беззастенчиво любит деньги, что способен накрутить из пула кристально бессовестных, алчных и слепых ко встречным комбинациям близкородственных жлобов целый веер сладких вариантов, увязанных с национальной спецификой. Любая всплывшая в семье детская обидка, любой левак младшей мамы (усопший был любвеобилен) с непонятным бизнес-коучем, любой положительный тест на беременность лапушки-дочки может изменить конфигурацию в корне — а может и не изменить, сохраняя для шахматистов вилку вероятных продолжений на будущие сезоны. Правда, младший сын от нервов предпочитает пользовать жену нетрадиционным образом, так что вопрос вероятного расширения числа наследников в его случае временно закрыт — но навсегда ли?

Итак, глава стройимперии — самого прибыльного бизнеса после нефти и наркоты — двигает кони, давая занавес карнавалу люксового потребления. Скрытые в складках хитонов отравленные ножи вылетают наружу, эффектно блестя в лучах заходящего солнца, в которых только и нежится святое семейство (если дома пасмурно — летят праздновать и цапаться на виллу в Сардинии). Перед смертью дон успевает закуситься с младшим партнером — пройдошистым чином Госимущества (Игорь Гордин), когда-то выдавшим дочь (Марина Ворожищева) за его младшего сына (Валерий Карпов), чьи десять процентов становятся, таким образом, заведомо плавающим активом (образ детства, когда мальчика на льдине прибивало к разным берегам, обретает особенный символизм). Старший наследник (Павел Попов) безгранично туп, хамоват, амбициозен, картежничает по-крупному и женат на кретинке, строящей кадровую политику компании по гороскопу и картам таро, — являясь не только козырем для конкурентов, но и бесценным подарком зрителю, обожающему, когда опухших мажоров макают носом в продукт их жизнедеятельности — каждую, мать его, серию по три, мать его, раза. Дочка (Ангелина Пахомова) любит знакомиться в барах, создавая тонну геморроя службе безопасности, ибо приличные люди миллиардерским дочкам