Иностранная литература, 2023 № 06 - Журнал «Иностранная литература»

Ведь только одного и богу не дано:

Не бывшим сделать то, что было сделано[21].

Между тем я бы, как и Бабков, написал здесь “небывшим” слитно.

Комната постепенно заполняется: тут и предшествующий Агафону Феогнид, и блаженный Августин, и ангелический Фома, и некоторые другие интересные персонажи. Шерлок Холмс пребывает в легком недоумении и тянется за скрипкой, патер Браун, он как раз только что изучил последнюю энциклику, с ходу вступает в беседу. Труп, позабыв о перерезанном горле, тоже хотел бы вставить словечко, но ему, не говоря уже о технической затруднительности, по сценарию не положено.

Весь этот театр — благодаря мимолетной реплике в разговоре о междометиях.

А сколько я таких мимолетностей пропустил по рассеянности, да и просто по незнанию.

Возможно, здесь следовало бы завершить восклицательным знаком: но, во-первых, я, естественно, не хочу, чтобы мое незнание было восторженно воскликнуто, а во-вторых, есть и иная причина. Бабков о восклицательном знаке:

В английском он часто выглядит как ненужное повышение голоса или неспособность автора держать себя в руках… Вообще, мы постепенно отвыкаем восклицать в книгах, хотя эта склонность выражена у нас сильнее, чем у носителей английского.

Давайте восклицать! Давайте не восклицать. Давайте держать себя в руках.

Могу я считать, что моя точка поставлена по-английски? Книга завершается разделом “13 причин почему” — почему стоит заниматься переводами. Вот, например, причина десятая:

Видя, что все переводят одно и то же по-разному, ты обнаруживаешь, насколько относительно многое из того, что раньше казалось тебе бесспорным.

А вот причина завершающая, тринадцатая:

Ты больше никогда, НИКОГДА не переведешь 13 Reasons Why как “13 причин почему”.

Заканчивает точкой: восклицательный знак, хотя и норовил встать в строй, но после вышесказанного его, понятно, отправили в отставку.

Книга Бабкова называется “Игра слов” — не игра в слова, как просится на язык, а в первый момент даже как бы и читается. Происходит семантический сдвиг, вызванный сменой субъектности: не человек играет в слова — слова играют сами по себе, и человеками в том числе. Конечно, не без этого, но на самом деле процесс взаимный: человек таки играет в слова, и это украшает его жизнь, как и всякая по природе своей бескорыстная игра в бисер.

Слова определяют образ мира, причем каждый язык конструирует свой, отличный от иных, образ. Переводчик — посредник между мирами. Хотя он и ставит себе конкретную ограниченную и вполне прагматическую цель, но, реализуя ее, неизбежно делает нечто большее, много большее, даже глобальное: творит отражение одного мира в другом.

Ничего смешного

Франц Холер

Рассказы

Переводы с немецкого

Вступление Святослава Городецкого

Посвящение в переводчики

В прошлом году мне выпала большая честь — меня пригласили вести семинар художественного перевода в Литературном институте. Размышляя о том, с каких текстов на немецком первокурсникам лучше начать знакомство с немецкоязычной культурой, я вспомнил о "Большой книге" Франца Холера, замечательного швейцарского автора, который неоднократно бывал в России, представляя переводы своих книг.

Почему Холер? Потому что его сказки, вошедшие в "Большую книгу", как и всякие хорошие сказки, равно интересны детям и взрослым. И студентам они тоже пришлись по душе. Яркие, запоминающиеся образы, нетривиальная игра слов, непредсказуемость сюжетных ходов, смешение сказочного и повседневного, стародавнего и современного — все это не может не привлекать переводчика. Под конец работы над текстами студенты так вдохновились, что даже создали небольшой спектакль, запись которого можно найти на сайте Литературного института[22].

Благодаря Францу Холеру посвящение в переводчики с немецкого прошло для первокурсников легко и увлекательно. И я рад, что некоторые из переведенных нами рассказов мы можем предложить читателям "Иностранной литературы" вместе с переводами, выполненными Александрой Секретаревой, выпускницей Литературного института прошлого года.

Мел и губка

Перевод Анны Плотниковой

Мел начал медленно выводить предложение на доске.

“Самое главное в жизни — это…”

— Ну-ка? — спросила, приближаясь, мокрая губка.

“Губка”, — быстро дописал мел.

— То-то же, — отозвалась губка, довольно плюхаясь в лоток под доской.

Детектив

Перевод Александры Беккерман

Вы смотрите детективы по телевизору?

Родители этого обычно не одобряют, они любят смотреть детективы в одиночестве. Им больше нравится, когда вы детективы читаете, какие-нибудь детские, вроде “Черной руки”, или “Трех вопросительных знаков”, или как там они называются.

Должен признаться, я не очень люблю детективы — что книжки, что кино. Я по большей части не понимаю, кто все эти подозрительные люди в шляпах с чемоданчиками. Под конец же, когда дело близится к развязке, я совсем забываю, с чего все началось. К тому же преступником обязательно должен оказаться тот, кто с самого начала был вне подозрений и вел себя тише воды ниже травы.

Вы, возможно, тоже так считаете, поэтому я подумал: напишу-ка я детектив, в котором с самого начала все ясно, и сейчас я вам его прочту. Вы с первого взгляда поймете, что он короче обычных книжек. Вот он:

Все указывало на то, что попугая фрау Айзенман задушил тощий Антон. Отпечатки его пальцев нашли на клетке и горле животного, алиби у него было неубедительное, а раны на левом запястье несомненно оставлены клювом попугая фрау Айзенман.

Кроме того, все соседи слышали, как в тот день попугай отчетливо вопил в раскрытое окно: “Антон! Антон!”. Вдобавок тощий Антон уже давно грозился убить попугая, потому что тот каждый день ровно в шесть утра кричал: “Какой сегодня день! Какой чудесный день!”.

Так что тощий Антон предстал перед судом и признался в содеянном, после чего его обязали выплатить штраф в пятьсот франков.

Медсёстры

Перевод Александры Беккерман

Когда-то давным-давно захворали две сестры. Жили они в деревне, где не было ни врача, ни больницы. Родственников у них не осталось, так что пришлось им заботиться друг о друге. В один день первая заваривала чай с медом, а вторая делала компрессы, а завтра — наоборот. До конца они так и не выздоровели, но зато выжили.

Как-то раз в деревне заболел крестьянин, и никто не знал, как ему помочь. Вдруг кузнец сказал: “Позовите больных сестер, пусть сделают ему чай с медом!” Их привели к крестьянину, и сестры стали о нем заботиться: делали ему компрессы и чай с медом. Вскоре он поправился и снова смог работать в поле.

С той поры, если в деревне кто-нибудь хворал,