Альманах «СовременникЪ» №1 (28), 2022 (посвященный Николаю Гоголю) - Коллектив авторов

class="stanza">

Там деревья в шапке снежной

Дремлют в неге безмятежной,

Там оврагов перекаты

Снами зимними объяты,

Там волчком позёмка вьётся,

Там от ветра куст трясётся.

На поля, холмы, дубравы

Месяц светит величавый.

Я кричу что было сил

Заклинанье, как учил:

«Средь ночи на небосводе

Ты, подобно воеводе,

С поколенья в поколенье

Стережёшь свои владенья,

Желторогий наш мудрец,

Звёзд бесчисленных отец.

Знаешь тайны все земные:

Где лежат клады златые,

Где под утро солнце всходит

И как пашня колос родит.

Лишь один ты знаешь только,

До Кузьмы идти мне сколько.

Сжалься, месяц, пожалей,

Проводи к нему скорей».

Очертил я круг топазом,

Щёлкнул пальцами три раза,

Через спину слева плюнул

И пять раз на руку дунул.

Не успел договорить,

Слышу: «Так тому и быть —

По тропинке ты пойдёшь,

В городе его найдёшь».

Свет пролился изумрудный,

Заиграв дорожкой лунной.

Снег от света заискрился,

Словно ларь златой открылся.

Я пред месяцем склонился

И с почтением простился:

«Вот спасибо – удружил,

Делу службу сослужил».

На дорожку встал на ту

И вперёд по ней иду.

Вот иду через поляны,

Буераки и бурьяны,

Чрез холмы и косогоры,

Чрез деревьев коридоры.

Вижу: город предо мной,

Где-то там мой домовой.

Всё в асфальте, всё в бетоне,

Где Кузьма, в каком он доме?

Вдруг последний раз из туч

Месяц бросил длинный луч

И в мгновение одно

Указал им на окно…

Утро в городе настало.

Загудели три вокзала.

Люди на работу встали,

Двери в доме застучали.

Мы стоим с котом вдвоём,

Лишь одну мы дверку ждём.

«Котик, ты не подведи,

А мгновение найди

Проскочить в квартиру тенью.

Всё, беги! Тебе везенья!»

Дверь открылась. Котик смог

Просочиться между ног,

За цветком в углу укрылся

И на время затаился.

Тут же щёлкнули замки,

Застучали башмаки,

Где-то скрипнул пола лак,

Кто-то кашлянул в кулак,

Шумный лифт закрылся лихо,

И за дверью стало тихо…

Котик робко огляделся:

Где Кузьма, куда он делся?!

Под кроватью нет его,

Ни за шкафом, ни в трюмо,

Под диваном тоже пусто,

И под тумбочкой не густо.

Ни за ёлочкой нарядной,

Ни за пуфиком в парадной,

Ни за веником в углу,

Ни в коробке на полу.

«Мог ли месяц ошибиться? —

Котик думою томится,

Обходя кругом жасмин. —

Где же этот блудный сын?!»

Вдруг он уши навострил

И усами заводил.

Видит: сверху в дымоходе

Шевельнулось что-то вроде:

Там ни мёртвый, ни живой

Притаился домовой:

Весь чумазый, в чёрной саже.

Вот те раз! Нашлась пропажа!

Этот день был будто вечен,

Наконец настал и вечер.

Люди снова стали топать,

Двери снова стали хлопать.

И моя открылась дверь,

А оттуда, верь – не верь,

Будто на коне своём,

Кузька выехал верхом.

Вот все трое мы обнялись

И от счастья разрыдались.

Плачет Кузька мой: «Прости,

Как я мог от вас уйти?!

Возвращаться было поздно, —

Кузька кается мне слёзно. —

По тропе я ночью брёл

И до города добрёл,

А затем прокрался в дом

Незаметно и тайком.

А когда один остался,

Я на шторах покатался,

Погремел в шкафу посудой,

Телефон назвал занудой.

Съел затем кусок ватрушки,

В чьи-то поиграл игрушки,

В ванной простирнул носочки,

Из ковша полил цветочки,

Накидал подушек горкой

И хрущу румяной коркой.

Тут замок в прихожей щёлкнул,

Вспыхнул свет, пролезши в щёлку.

Дверь тихонечко открылась,

Глядь: семейка объявилась.

Я тогда догрыз ватрушку,

На комод поставил кружку,

В шар мохнатый превратился

И с подушек вниз скатился.

Вдруг раздался жуткий визг,

Хуже, чем мышиный писк.

Заорали на дом весь:

"Барабашка скрылся здесь!"

Сам его я испугался,

С ходу в дымоход забрался,

Третий день уж здесь сижу,

Через дырочки гляжу.

Слушай, только, правда, Вань,

Обижаться перестань.

То, что трое нас, смирился

И с котом я подружился,

Свою ревность осознал,

Лапу я ему пожал.

Так пошли скорей домой», —

Меня просит домовой…

* * *

Что ж, читатель мой любезный,

Путь прошли мы интересный.

И теперь в конце дороги

Подвести должны итоги.

Дело близится к развязке.

Но без были нету сказки.

И в краю как будешь нашем,

Мы тебе и дом покажем,

И кота, и домовёнка,

И нахального мышонка.

В поле тучном – волны хлеба,

Как платок крестьянский, небо,

Старый камень придорожный

И развилки выбор сложный.

Я же с вами не прощаюсь,

А по-честному признаюсь,

Что героев наших скоро

Ожидают к морю сборы.

Наберись, мой друг, терпенья

И готовься к приключеньям.

Уж плетутся Кузькой сети,

Да всё больше слов о лете…

Конец

Закон джунглей

В «Декамероне» Боккаччо чума смывает все законы и старые правила, «выравнивая площадку». Боккаччо как бы говорит нам, что существуют разные нравственности и они зависят от обстоятельств. Но согласен ли Творец с таким человеческим умозаключением? Возможно ли попрание Закона со ссылкой на экстремальные обстоятельства или нужно до конца уповать на милость и помощь Всевышнего?.. Вот вопрос, который в «Законе Джунглей» встал ребром между Львом и кровожадной Пумой…