Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть - Альманах Российский колокол

– Если ты свободен сегодня, я приглашаю тебя ко мне на дачу. Тебе там понравится, я уверен. Там и поговорим обо всем, а утром вернемся в город вместе, – почти уговаривал профессор.

– Я свободен, позвоню только Майе, чтобы она не волновалась.

– Это твоя девушка? Не «иллюзия» случайно? Чем она занимается?

– Она программист.

– Ха-ха-ха, – задорно засмеялся профессор, – я, кажется, с ней тоже знаком… Иллюзия иногда становится реальностью. Поехали?

– Поехали!

– По дороге заедем за продуктами, у меня давно не было таких важных гостей! Когда приедем, уже стемнеет, но ты увидишь, какая там красотища, в такое время особенно!

…Разговор на даче получился долгий. Профессор рассказал Дагу всю свою жизнь, не приукрашивая и не умаляя своих ошибок: так дорого ему было доверие этого мальчика. Было что-то странное в этом: они не смогли встретиться на похоронах Глена, Ариадна прервала все связи и не сообщила о рождении внука, Глен отстранился от общения с сыном или, может быть, его бывшая жена хотела уберечь сына от влияния «семьи», которая отняла у Глена что-то очень важное в жизни каждого человека…

Даг слушал своего деда, и ему не верилось, что он теперь не один в этом огромном городе, что у него есть такой умный, сильный и очень близкий ему человек.

Когда уже под утро собрались немного поспать, профессор сказал, что получил письмо из Парижа и ему нужно туда съездить на пару дней. Нора, вдова Глена, писала, что это может быть очень важно.

Утром они вернулись в город и договорились, что профессор позвонит сразу, как только вернется.

Глава 20

Бег по кругу

Весна в Париже наступала рано. Движение начиналось с раннего утра: птицы торопились оповестить о том, что пора просыпаться, почтальоны спешили расстаться со своим нелегким грузом, на маленьких столиках у витрин кафе появлялись сахарницы, на скамейках под цветущими вишнями досыпали «засони», вокруг которых суетились их четвероногие «ранние пташки». Английский бульдог недовольно подергивал носиком, огромный буль-мастиф равнодушно глянул на него свысока, а подросший щенок решил не связываться с ними с самого утра, ведь впереди был еще целый день…

Глен любил прогуливаться по утрам. Он никуда не торопился, и определенного маршрута у него не было, но не пройти мимо цветущих деревьев не мог. Это было его время для размышлений.

Жизнь Глена была легкой и увлекательной. «Семья» не отказывала ему ни в чем, и он чувствовал, что имеет все по праву рождения. Он обожал свою мать: она была умной, целеустремленной и уважаемой в научных кругах. Гены не сделали никакого «кульбита» – учился он легко и успешно окончил университет. Временно увлекся интересной девушкой из параллельного потока и как честный человек женился. Новые обязанности не всегда кардинально изменяют человека: он часто оставался ночевать у бабушки, встречался со старыми друзьями, и его любимым развлечением была яхта. Все закончилось печально: однажды яхту вынесло течением на рифы и разнесло по щепочкам… но ему, можно сказать, повезло. Его выходили рыбаки в маленькой деревушке. Он прожил у них почти полгода. Постепенно память восстанавливалась, и настало время возвратиться домой. Но вернулся он уже другим человеком.

Как быстро могут меняться приоритеты в жизни, стоит только с одного стула пересесть на другой… в другой реальности. Он навестил всех, но оставаться в родном городе не захотел. Единственное, что его беспокоило, – это как он встретится с женой. Она уехала с сыном в свой далекий город. В последнее время совместной жизни они уже стали безвозвратно далеки, и он даже не был уверен, что она обрадуется его возвращению. Он решил принять то, что будет, но мысленно уже собирался в другую дорогу.

Разыскать отца оказалось не так просто, но мать помогла выбрать правильное направление. Отец уединился в монастыре и занимался какой-то научной работой. Глен не хотел уезжать, не встретившись с ним. Ему нужно было разобраться в себе самом, многое в нем изменилось за это время. Встреча была непростой, но они смогли немного приоткрыться друг другу. Отец показал ему свои бесценные книги и рукописи, которые собирал много лет. Глен попросил взять с собой одну для расшифровки.

Он решил пока ни с чем не торопиться, всему свое время. Увлечение сакральной геометрией и расшифровка рукописи помогли ему начать новую жизнь. Иногда он писал отцу, советовался с ним по трудным вопросам, делился своими достижениями и впечатлениями от поездок по Европе, Африке, Южной Америке. Вскоре он женился на француженке, и она стала помогать ему разбираться в сложных вопросах архитектуры.

Последнее время Глена занимал перевод одного места в старинной рукописи. Текст был не очень внятным, и перевод получался тревожным и двусмысленным. Он написал об этом отцу: получилось довольно туманно, но прослеживалась связь с главной святыней Парижа.

Решив встретиться с настоятелем собора, договорился с ним, рассказал о рукописи и о том, что в соборе должно быть сакральное место, которое могли открыть уже пятьдесят лет назад. Настоятель очень заинтересовался этим текстом и назначил встречу на одиннадцать часов вечера, когда собор будет закрыт для посетителей, а служители освободятся от своих обязанностей.

– Принесите текст с собой. Я соберу всех нужных настоятелей собора, которые отвечают за сохранность реликвий, – попросил на прощание настоятель.

Несколько дней Глен провел в каком-то напряжении и очень волновался, как пройдет встреча. В тексте были строки, которые ему почему-то не хотелось доверять никому, и он оставил их непереведенными, на всякий случай.

Настал назначенный день. После обеда Глен проехал по Сене, вышел недалеко от соборной площади. Несколько раз он приближался к собору, обходил вокруг и опять уходил прочь. Собор волновал сейчас еще сильнее, чем при первой встрече, много лет назад.

Близился вечер, закончился рабочий день, и толпы служащих как по команде высыпались из офисов на улицы и уже через час быстро разъехались кто куда. Туристов становилось все меньше, и наконец двери собора закрылись. Вечер был как вечер – ничего необычного.

Вскоре мимо Глена прошел странный человек, оглянулся, но его лицо трудно было запомнить: какое-то стертое, ни молодое, ни старое, скользящий взгляд. Можно сказать, что он был похож на бездомного, если бы не хорошие ботинки… – то ли снял с кого-то, то ли остальное было маскарадом… Человек прошел мимо и растворился в темном переулке… Глену стало не по себе. Он посидел в кафе недалеко от собора – беспокойство не проходило. Время приближалось к назначенному, и он двинулся по узким улочкам к главному входу.