Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть - Альманах Российский колокол

мы – импульс, у которого строго специфическая роль. Ответственность – это закон для каждой точки творения. Ты не понимаешь, с чем ты играешь”, – сказал он. Откуда он это взял? В монастыре рассказали?.. “Время покажет, кто прав”, – сказала я ему на прощанье. И что? Кто же прав? О, Боже, Боже… о ком это я? Займусь-ка я лучше делом!»

Она заметила, что зашла не в тот отдел. На рекламной полке стояло переиздание «Цветок Жизни Леонардо», дополненное издание «Занимательная геометрия. Прошлое всегда рядом», «Улыбка Сета. Удвоение спирали» и несколько книг из серии «Наука за час». Она развернулась и пошла в отдел медицины, со стеллажа «Микробиология» взяла несколько книг и вернулась к рекламной полке. «Интересно, я сейчас прошла по кругу или по спирали?..» – подумала академик, взяла пару книг с рекламной полки и направилась к выходу. В задумчивости изо всех сил толкнула тяжелую входную дверь. Входивший мужчина едва успел отскочить…

– Нельзя открывать двери как попало. Думать же надо, что делаете! – выпалил раздраженно.

– Что? Что Вы сказали?.. Конечно, конечно. Извините! – ответила Ариадна автоматически и вышла на улицу.

После смерти сына она все чаще стала замечать, что, думая о настоящем, серьезно задумывается о прошлом.

Глава 19

Последняя встреча

– Итак, сегодня у нас очень занятная тема, коллеги, – начал профессор свою лекцию. – Теория света. Как вы знаете, существует насколько теорий света, но главное – это то, что основных цветов всего два: желтый и синий. Скорость света…

– Извините, профессор, а красный? – спросила девушка из первого ряда с красным шарфиком на шее.

– Красный – это просто очень плотный желтый. Доказано, – промямлил себе под нос профессор. – Да… скорость света…

Однажды я был на похоронах очень хорошего старого знакомого – ученого, энтузиаста, увлеченного человека. Нас свела жизнь случайно и надолго. Он был моим лучшим собеседником. Церемония проходила в зале прощаний в новой часовне. Зал был большой и торжественный. Всю самою длинную и высокую стену занимала огромная фреска с ангелами и геометрической фигурой наподобие большого кристалла, который поблескивал искорками разных цветов, как бриллиант. Ангелы – частые участники картин на религиозные сюжеты, но остальное производило непонятное впечатление и заставляло задуматься. О чем думал художник, когда рисовал эту фреску для зала, в котором будут прощаться с покинувшим реальный мир человеком, будут думать о нем? Что бы они хотели увидеть в эту последнюю минуту? Возможно, душу этого человека, если они верят в то, что она существует. Я смотрел на огромную фреску и думал, что если есть душа, то она, возможно, выглядит именно так, как сверкающий кристалл. Как знать, может, художнику довелось ее когда-то видеть. Подумайте, коллеги, как преломляется свет в кристалле, чтобы сверкать всеми цветами радуги, и что именно способствует образованию разных цветов. Это задание к следующей лекции. А сейчас я слушаю ваши вопросы.

– Но, извините, профессор, ограненный кристалл сверкает только при освещении, а душа переливается всеми цветами радуги даже в темноте…

Профессор просканировал амфитеатр и не ошибся. Фраза упала с последнего яруса…

– Хороший вопрос! Предлагаю всем подумать об этом на научном уровне. Да, еще одна тема: «звезды» посылают нам свет, и он доходит до нас через колоссальные расстояния. Свечение не прекращается в течение огромного количества времени. Может ли быть такой объект «кристаллом», отражающим или… Жду ваших ответов на следующей лекции в письменном виде. Работа имеет зачетный характер. Дерзайте!

Обратившись к забавному студенту, он сказал:

– Даг, от Вас требуется ответ на два вопроса, один из них – Ваш собственный… Удачи!

– Профессор, не могли бы Вы уделить мне немного времени не в рамках лекции? – спросил Даг.

– В 15:00 Вам удобно будет, в библиотеке? – спросил профессор и начал гадать, что бы это могло значить.

Даг пришел в библиотеку намного раньше: сегодня лекций у него было меньше, чем обычно. Пошел вдоль стеллажей с книгами и нашел нужный отдел. Вытащил толстенный иллюстрированный фолиант о кристаллах и исчез из третьей реальности.

«Вернул к жизни» его профессор. Он остановился за его спиной и невольно пытался заглядывать в открытые страницы.

– Это не очень древний экземпляр. Есть удачный перевод с английского, вышедший в начале двухтысячных, рекомендую. Там, правда, информации намного больше, чем Вам, может быть, потребуется…

– Извините, я не слышал, как Вы подошли!

– Ничего страшного, я только что вошел, – решил успокоить его профессор. – Чему обязан?

Они устроились поудобнее в пустующем уголке зала, и Даг достал фотографию.

– Извините меня за вопрос, Вам не знаком этот предмет? Профессор взял фотографию и начал меняться в лице.

– Откуда у Вас это фото?

– Я сделал его дома, это шкатулка моего отца…

– Откуда она у него? – смутился профессор, боясь задать главный вопрос. Он смотрел на Дага, веря и не веря в свою догадку.

– Он получил ее от своего папы, но это было очень давно. А что?

– Как звали Вашего отца? – голос профессора выдавал волнение.

– Откуда Вы знаете, что его нет в живых?

– Потому что, если его звали Глен, то я Ваш родной дедушка…

Даг смотрел на деда и не мог вымолвить ни слова. Когда он готовился к встрече, у него была уйма вопросов, но сейчас они казались уже ненужными, и без них истина была очевидна. Его переполняли такие эмоции, что он встал и начал ходить между столов. Он теребил свои рыжие волосы, а профессор смотрел на него и не мог понять, почему у него ни разу не мелькнула мысль о каком-то неуловимом сходстве этого паренька с его погибшим сыном.

Когда Даг немного успокоился, он вернулся на свое место и спросил:

– Можно я Вас обниму? Я надеялся, что смогу Вас когда-нибудь встретить, но не было ни одной ниточки, которая привела бы к Вам. Я просто знал, что Вы есть. У отца было слишком обычное отчество, а бабушка сказала, что все контакты, к сожалению, «потеряны». Когда отец приезжал после аварии, я был маленьким, и со мной обошлись как с ребенком.

Профессор поднялся со своего места и прижал паренька к себе так нежно, как будто не внука, а своего потерянного сына держал в руках. Он боялся разжать объятия, чтобы не потерять навсегда, теперь уже сына Глена, забавного и умного молодого человека, в котором он так надеялся до этой минуты приобрести просто собеседника. Сейчас это было несравнимо большее. Собеседником станет его собственный внук. Профессор разжал руки и посмотрел ему в глаза. «Карие, – подумал он, – видимо, как у матери… У Глена были