Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

много припасено, а то и замёрзнуть недолго. Корма на исходе. Коровушке и коню на двоих никак не хватит.

Все поселяне к Афоне потянулись и уж в такие долги попали, что не только сами, а и детей в должники прописали.

Арина закручинилась, на пустую кладовую глядя, потом накинула тулупчик, платок на голову – и к соседу. Приходит, в ноги тому падает:

– Соседушка, займи бедной вдове пару мешков пшеницы да сена воз, а осенью я тебе всё верну.

– Нет у меня лишнего, сама знаешь, неурожай был, а вот денег могу одолжить, о проценте договоримся, – сыто потирая толстое брюхо, отвечает Афоня.

– Сосед, не ты ль всех коров продал весной, и запасы у тебя с прошлого года в избытке.

– Ну раз не хочешь деньги брать, то ступай. Ты, соседка, корову продай, коль кормить нечем.

– Ох, сосед, сосед, что ж ты жадный-то такой, батюшка вон твой беднякам помогал, а они ему за то завсегда на выручку приходили. Меня не жаль, так деток моих малолетних пожалей. А корову продать – как же без кормилицы оставаться?

– Ступай прочь, Арина, коль денег брать не хочешь, не дам ничего.

Заплакала вдова и вернулась домой ни с чем.

– Детушки мои, придётся Гнедка продать, не даёт сосед корма в долг, ох безлошадные мы станем, как жить потом. Сейчас цены хорошей не дадут, а к весне кони подорожают.

А надобно сказать, что в те времена безлошадные считались нищими, так как без коня никакой работы не сделаешь, вот и получалось, что к Арине с детками и правда беда лютая, что та зима, в дом пришла.

Андрейка с Сергейкой матушку утешают, а у самих слёзки по щёчкам худеньким катятся.

Рано поутру, когда Арина собралась в город коня вести продавать, вошёл в то поселение старец седой, ровно инеем припорошённый, на одну ногу хромает, на левый глаз подслеповат, палкой подпирается. Стучит в дома крепкие, на постой просится:

– Люди добрые, пустите старика перезимовать, издалёка иду, нет ни сил, ни денег, пропаду от холода лютого.

От дома к дому бредёт хромой бродяга в рваной телогрейке, шапке облезлой, в валенках стоптанных, всюду один ответ слышит:

– Иди, дед, своей дорогой, не по силам нам лишний рот кормить, год скудный был, да и в долгах мы у ростовщика Афони.

Добрёл старец до терема богатого, уж щёки себе отморозил, руки заледенил. Ну, думает, здесь мне не откажут.

Зашёл в покои расписные, а слуги прочь гонят. Он им в ответ:

– Покличьте хозяина, дело у меня к нему.

Вышел Афоня, зевая, увидел старца оборванного и поморщился:

– Почём беспокоишь в пору раннюю?

– С просьбой я. Пусти зиму перезимовать, идти мне старому некуда, замёрзну в лесу или волкам на корм достанусь.

– А деньги водятся у тебя? Чем за постой отблагодаришь? – Глаза щурит Афоня.

– Откудова деньгам водиться, были б, так давно приют себе нашёл. А ем я немного – кусок хлеба, стакан молока, пожить же и в конюшне могу.

– Ишь ты, выдумал. Ни к чему мне расходы лишние.

– А я тебя отблагодарю, – улыбается старец.

– Чем же?

– Знаниями поделюсь, они, знаешь ли, намного дороже денег.

– Ха-ха-ха, – затряслось от смеха толстое брюхо, – знаниями он поделится. К чему они мне, я и без знаний самый богатый в округе.

– Но богатство приходит и уходит, а знания остаются, никуда не исчезают и всегда на выручку приходят.

– Глупости говоришь. Не может знание быть выше серебра-золота. Тьфу на твоё знание! – Плюнул Афоня на пол.

Сгорбленный старец выпрямился и будто всех выше стал, да как стукнет палкой по полу:

– Не зарекайся, глупец! Через год без знания от твоего богатства один дым останется, и тот по ветру развеется.

Развернулся – и прочь из покоев роскошных.

Бредёт по сугробам глубоким, плечи сгорбленные от рыданий сотрясаются, слёзы на щеках в льдинки превращаются. Силы оставили старца, упал он в снег, правый глаз прикрыл, ожидая сна вечного.

– Дедушка, дедушка! Вы живы?

Приоткрылся зрячий глаз – перед ним женщина красивая да печальная за узду коня гнедого держит.

– Жив пока.

– Что ж вы в сугробе лежите? Домой вам надобно.

– В этом сугробе мой дом, милая.

– Вон оно как? Ну вставайте, опирайтесь на плечо моё, к себе отведу. – Помогла Арина, а это была она, старцу из снега подняться.

Гнедок тихо шёл позади хозяйки, обрадовался, что домой возвращается.

– Андрейка, Сергейка, помогите, – заходя с мороза в сени, крикнула мать.

Выскочили мальчики из натопленной горницы и подхватили ослабшего старика.

У печи посадили, щёки, руки растёрли, ноги отогрели, чаем горячим отпоили да в тёплую постель уложили.

– Мама, кто это?

– Не знаю, лежал в снегу, когда с Гнедком шла. Пойду в город завтра, видимо, не судьба сегодня.

Назавтра собирается вдова в город.

– Куда вы, добрая хозяюшка? – послышался голос гостя.

– В город, коня продавать.

– Кто ж зимой животину продаёт, денег хороших не выручить.

– Не прокормить мне две головы, а купить корма не на что, деньги у меня не водятся. Едва концы с концами сводим, как муж помер. Арина меня кличут, а вас как?

– Николаем.

– Куда ж путь держите в холод этакой? Где дом ваш, дедушка Николай?

– Нет у меня дома, Аринушка, бездомный я. Раньше люди приютят, обогреют, а нынче все старика прочь гонят.

– Так оставайтесь с нами.

– Да что ты, милая, тебе самой с детками кушать нечего, а тут ещё я.

– Ничего, стройней станем, а через пару месяцев коровушка отелится, молочко будет.

– Воистину говорят, сытый голодного не разумеет, – заплакал старец.

Вытер слёзы, улыбнулся:

– Ты вот что, хозяюшка добрая, не ходи сегодня в город.

– Да как же, ведь вчера не пошла, а завтра и кормить коня уж нечем.

– Не спеши, послушай бывалого. А ну-ка, мальчики, как вас там? Андрейка и Сергейка? Одевайтесь потеплее, пойдём на реку рыбу ловить.

– Рыбу? Мы пытались. Не ловится она, изредка мелюзга попадется на ушицу, с голоду побаловаться.

– Ну всё же попытаемся. Может, она сегодняшнего дня ждала.

Пришли на реку, лунки пробили, старец в бороду пошептал что-то, потом вытащил свёрточек да из него комочки крохотные на крючок насаживает.

– Что это, дедушка Николай?

– Мормыш сушёный, на Байкале заготовил, на него рыбка хорошо идёт.

Арина дома делами занимается, переживает, как бы мальчики не замёрзли, а они через пару часов прибегают, щёки красные, глаза горят:

– Матушка, матушка, запрягай Гнедка в сани, там столько рыбы, что в руках не унести.

Запрягли коня – и что же видит Арина на реке?