Альманах «Российский колокол» №4 2019 - Альманах Российский колокол

«Изамбар, Изамбар, мой маленький серебряный колокольчик!» – по-бабьи причитало оно, а Изамбар целовал щетинистые щёки, гладил угловатые плечи и шептал что-то в раковину большого глухого уха. И я снова завидовал звонарю жгучей чёрной завистью, не переставая изумляться: дружба этих двоих всегда казалась мне чисто умственной, а в безобразном серолицем существе, нелюдимом и угрюмом, и вовсе трудно было заподозрить сильные и глубокие человеческие чувства. В вое и причитаниях, что неслись над крышей собора, мне чудилась смутная тревога за того, по ком они звучали. Как будто звонарь оплакивал своего последнего и самого дорогого друга. В какой-то миг я испытал желание присоединиться к его плачу и явственно осознал, что Изамбар уходит от нас навсегда и я, так же как и звонарь, больше уже не увижу его. Тогда мне захотелось не то что выть – кричать так, чтобы содрогнулись и небо, и земля. Я понял, что люблю Изамбара сильнее, чем его звёздный приятель, – мне не утешиться плачем, не излить тоску в вое – я не смогу жить без него! Я умру! В моей жизни не будет ни капли смысла. А ведь он покидал этот город, по которому я день изо дня два года бродил за ним безмолвной тенью – он уходил отсюда из-за меня!

И я понял, что пойду за ним и дальше.

Он не взял с собой ничего, кроме ковриги хлеба. Надел свой старый выцветший плащ, простился со всеми, включая и меня, и отправился прочь из города, где его любили, навстречу неведомому. Истинный странник, он сделал это легко, без сожаления, с грустной улыбкой.

По залитым солнцем улицам за ним гурьбой бежали гальменские ребятишки. «Куда ты, Изамбар? Ты уходишь насовсем?» – кричали они, провожая его до самых ворот. И он назвал по имени каждого и каждому сказал «прощай».

Я подождал, пока детвора разбежится, и вышел из города с первым ударом вечернего колокола, думая о том, что друг Изамбара звонит теперь по нему, и по нему будет вздыхать народ в соборе, и украдкой заплачут девушки. А обо мне никто не станет жалеть. Старик учитель лишь махнёт рукой. Наверное, он обо всём догадался и никогда меня не простит.

Ольга Вологодская

Ольга Вологодская родилась в той самой Вологодской области в августе 1970 года. Судьба в 18 лет закинула в любимый Крым, где и остаётся по сей день. Творчество началось со стихов и продолжилось сказками на ночь для младшего сынишки. Историк по образованию и книголюб по жизни. Любит походы по горам и лесам. Увиденное помогает созданию сказочных образов.

Глупый богач и бедная вдова

У богатого тысяча забот, а у бедного одна. Так ли оно или не так, а вот какую историю стародавнюю поведал мне Северянин, ветер таёжный…

На берегу реки сибирской раскинулось поселение. Дома крепкие, люди в них работящие да умелые. На краю села в расписном тереме жил богач Афоня. Наследство огромное перешло ему, и жену небедную взял. Одна беда. С богатством ум не переходит. Земель в достатке, стада коров, табуны лошадей, а как управлять всем этим добром – глупец не ведает. Жена и дочери ему под стать: поесть-поспать любят, ну и наряды покупать-примерять. Благо, что ещё при жизни отца Афони люди честные, разумные поставлены были в управление. Они-то и держали хозяйство в исправности, а богач лишь денежками сундуки набивал. В этаком мастерстве с ним никто сравниться не мог.

По соседству с теремом приютилась хибарка Арины – вдовы молодой. Три года как без мужа она осталась с двумя сынишками – Андрейкой да Сергейкой.

Хоть в хозяйстве корова Бурёнка и конь Гнедок, огород и надел земли, а тяжело. Мальчики помогают, но силёнки в их ручонках маловато. Арина на судьбу всё ж не ропщет, дела ведёт справно. Пшеница знатная колосится, огород урожаем щедр. От Бурёнки молоко, приплод каждый год, а Гнедок и сено привезёт, и землю вспашет, и дрова зимой на санях доставит.

У времени свой ход, с ним аппетит у соседа богатого растёт. Мало ему показалось сундуков с серебром-златом. Придумал он деньги в рост давать, под проценты значит. Отец-то и дед людям в долг давали, ежели кто нуждался, и никаких процентов не требовали, Афоне же это не по нраву. Ежели у кого в чём нужда возникла, заболел ли, а то на дело какое денежки нужны, идут в терем расписной и возвращаются оттуда со звонкой монетой. Хозяин терема расписки в сундуки прячет, руки потирает, барыши подсчитывает – кто сколько взял, кто сколько вернул, кто сколько должен вернуть. Сундуки полны. Ни к чему весной пшеницу сеять, урожая ждать. Рубль дал – два взял.

Незаметно для самих себя все жители в должниках у богача оказались. Проценты-то немалые, растут быстрее, чем пшеница с капустой. Отдаёшь, а всё должен. Вот где глупый Афоня всех умом превзошёл.

Лишь вдова Арина взаймы не просит.

– В старых сапогах похожу, но должна не буду, ни к чему мне на соседа работать всю жизнь, – говорит.

Вышло так, что кто долг отдать не мог, попадали в кабалу и приходилось им отрабатывать втройне, так как за работу Афоня не платил. Вот уж где впору задуматься, да сани назад не воротишь.

У Арины тем часом Андрейка с Сергейкой подрастают, матери помогают, силушка в них прибывает.

Зима очередная минула, весной всходы озимые в силу вошли, огород зазеленел, ждут урожай щедрый. Да как говорят: «Пришла беда – отворяй ворота». В начале лета ударил мороз силы этакой, что много пшеницы погубил, картофель и капусту поморозил. А потом ещё хуже: дожди проливные на всё лето зарядили, и половина того, что уцелело – пропало. Хорошо, запас с прошлого года остался. Обнимает Арина сыночков и плачет:

– Ох беда так беда, как же выживем теперь?

Ну что поделать? Собрали то, что уцелело, из лесу ягод, грибов, орехов кедровых наносили.

– Перезимуем как-нибудь, матушка, – утешают родительницу мальчики.

– За себя ли я переживаю, деточки? Пояса потуже подтянем. Боюсь, что корма не хватит на две животины.

Так и случилось. Осень продержались, а потом настал декабрь, какого и старожилы не припомнят. Аж брёвна от мороза лютого в доме трещат. Хорошо, дров