Традиции & авангард. Выпуск № 2 - Коллектив авторов

на чердак заброшенного дома. Мужчина был тоже из забытой богом деревни. О своем жилье они даже не мечтали, радовались, что нашли друг друга.

– В Осинке все спились, посмотреть не на кого, и я была старой девой, – пожаловалась Фаина, увидев меня в первый раз. – Приехала в Ставрополь и хоть здесь узнала, что такое мужик!

Я, смутившись такой откровенности, уткнулась в коробку с плюшевыми котятами.

Работодатель Влад приказал на каждую игрушку повязать бантик, чтобы создать праздничное настроение к Новому году.

– Работать будешь шесть дней в неделю, тринадцать часов в сутки, – объяснил он.

Моя зарплата при этом составляла только половину от суммы, которую следовало платить за постой, поэтому в свой единственный выходной я мыла подъезды жилых домов.

На новой работе первое время нас с Фаиной не пускали в туалет. Дело в том, что магазин, где находился отдел игрушек, был поделен между разными владельцами, которые враждовали между собой. Поскольку мы не могли тринадцать часов подряд терпеть, то бегали за четыре квартала в супермаркет «Мухомор».

– Не позволим сесть на наш унитаз! – кричали мне и напарнице продавцы из соседнего, парфюмерного отдела.

Война не прекращалась. Директор Арарат, заведовавший другой частью магазина, приказал не пускать нас и в бытовку. Его продавцы в обед разогревали себе еду в микроволновой печи. Наш обед представлял собой быстрый перекус на коленях прямо за витриной. В отделе парфюмерии сильно пахло духами, поэтому, не испытывая к нам никакой жалости, продавцы Арарата держали двери нараспашку, и мы, сметая снег, летевший на игрушки, очень мерзли.

Полная, рыхлая, бросившая школу в пятом классе Фаина – подруга по горькой участи – плакала. Она приехала в город за счастьем, а ей пришлось спать на чердаке. Когда в отделе не было покупателей, мы гадали на картах и звонили по телефону.

Стационарный телефон красного цвета с черными кнопками стоял на полке рядом с пупсиками. По нему можно было разговаривать бесплатно. Пока Фаина была на посту, я смеялась над приключениями Николя. Он рассказывал, как ходил с братом устраиваться на работу. В объявлении было указано, что эта работа для перспективных молодых людей Ставрополя. Но на деле оказалось, что это секс по телефону. Николя хотел уйти с собеседования, но постеснялся. Им выдали анкеты.

Комиссия внимательно изучила заполненные бланки и вынесла вердикт:

– Вы подходите для порнофильма.

– В этот момент мы подхватили куртки, надели штаны… – продолжил Николя.

– Что?! Штаны?!

– Ты не поняла… просто одежду, – быстро поправился Николя и замолчал, а через минуту добавил: – Вот так мы и побежали с улицы Гражданской.

– Они наверняка что-нибудь скоммуниздили, вот и бежали, – вставила свои десять копеек Фаина.

Работа в магазине мотивировала делать записи в дневник.

Привет!

Сегодня, едва я пришла в магазин, на меня и Фаину опять набросились женщины из соседнего отдела:

– Не смейте пользоваться нашей уборной!

– Мы там наводим чистоту!

– Это только для нас!

Фаина побрела мыть полы и стены, чтобы доказать: мы тоже готовы раз в неделю делать уборку. Но над ней стояли продавцы и, выслуживаясь перед своим директором, командовали:

– Это не так! То не так! Ты не умеешь! Делай так!

В итоге Фаину вытолкали из уборной и заявили, чтобы наши работодатели сами мыли унитаз.

Когда явились жена и мать Влада проверить, как обстоят дела в отделе игрушек, я прочитала им стихи, а затем перевела разговор на утренний скандал.

Жена Влада Соня пришла в ярость. Позвонив мужу и вызвав его в магазин, она направилась в отдел парфюмерии, а за ней – свекровь. Директор Арарат и его помощники выскочили навстречу. Присутствие покупателей никого не смутило. Началась рукопашная схватка.

Покупатели, чтобы не огрести по шее, сматывались через открытую дверь.

Старуха свекровь дралась сразу с двумя продавщицами, таскала их за волосы.

– Говняшки! Букашки! Козявки! – то и дело выкрикивала она.

Поднялся страшный вой и визг, направо и налево сыпались удары и оплеухи. Примчавшийся Влад колотил Арарата и его продавцов веником, намоченным в унитазе. Соня отвешивала им пинки. Наконец раздались просьбы о пощаде.

Парень Фаины, строитель, зашел как раз вовремя. Схватив Арарата за грудки, он пообещал:

– Я принесу гвоздодер, дверь в туалете вышибу и повешу шторку. Понятно?!

Директор Арарат закивал, что ему все понятно.

Так мы отстояли право раз в день посещать уборную.

После случившегося продавцы и директор в соседнем отделе ведут себя тише воды, ниже травы.

П.

Николя позвонил и пропел испанскую колыбельную по телефону. Наверное, я ему нравлюсь. Почему мы не вместе?

На сотовый телефон пришло сообщение: «Я тебя люблю». Отправитель остался неизвестным. Я спросила Николя, не он ли отправил послание.

Николя отшутился:

– Ты что?! Это не я. Я тебя терпеть не могу.

И так и не сознался. Кто же это?

История о драке в магазине ему понравилась.

– Браво! – кричал он в трубку и смеялся.

Ночью мне приснился сон. В доме было две комнаты. Мы с мамой находились в той, что выходила окнами на север, а в южной комнате стояло зеркало в человеческий рост. Я рассматривала деревянное сплошное покрытие, потому что посеребренное стекло было отвернуто к распахнутому окну.

Подойдя ближе, я увидела, как изнутри показалась женщина. Ее изящная ножка в туфельке из черного бархата перешагнула через деревянную раму в нашу реальность. Хихикая, незнакомка подобрала края юбки с оборками и, заметив, что я испугалась, спряталась обратно.

Я проснулась и пожаловалась маме, что опять снится бред. Мы вместе подошли к зеркалу. Из него выглянула та самая женщина и сказала мне:

– Что же ты от своей бабушки убегаешь?

Я ответила:

– Моя бабушка умерла.

Женщина с обидой заметила:

– Я тоже давно мертва! Нехорошо быть такой невежливой!

Бабушка Галина шагнула из зазеркалья.

– Давно я тебя не видела! – сказала она.

– Твоя бабушка у нас на кладбище как королева! – сообщила женщина в юбке с оборками. – Все просят ее совета.

За ними из мира духов пришла прабабушка Юля-Малика, и мы проговорили до рассвета.

В шесть утра я уже спешила на работу. Плющевые щенки и пластмассовые куклы, яркие машинки и заводные поезда успокаивали меня, создавая ощущение радости, несмотря на распахнутую дверь, откуда веяло холодом. Единственное, что тяготило, это отсутствие возможности писать. Поэтому я брала дневник с собой и, положив его у телефонного аппарата, делала записи.

О том, как лежала с температурой из-за болей в желудке, оттого что ребенком вместо воды пила черный от пожаров снег и ела соленые помидоры. Потому что другой пищи не было. Как не было ни