Иностранная литература, 2023 № 06 - Журнал «Иностранная литература»

комнату ворвался малиновый Ланцелот, потрясающий над головой громадным яблоком.

— Твою мать! — вопил он. — Огнем жгли, железом рубили, клыками рвали, беленой травили, и теперь вот споткнешься о яблоко и подохнешь в самом цвете лет!

Анни продолжала веселиться.

— Надо же, а я думала, у рыцарей уже с тридцати трех лет пенсия, — сказала она.

Ланцелот зашвырнул в нее яблоком, но она, разумеется, увернулась.

— Мне тридцать один! — заревел он. — С половиной! Он пропал! Вы понимаете, он пропал!

Профессор посмотрел на Ланцелота снисходительно.

— Что пропало, мой дорогой друг? Объясните толком, — проговорил он невозмутимо.

— Пес! — всхлипнул Ланцелот. — Пес пропал! Мой пес!

Я в последнее время так устал от того, что Ланцелот постоянно кричит, что сел на диван и зажмурился.

— Это все она устроила, — захлебывался Ланцелот. — Это все она, очкарик, это все твоя сумасшедшая баба. Я ей как в лицо все высказал про самоделкина, так она на меня такими глазищами посмотрела! Она дыру во мне чуть не прожгла! И теперь вот она мне мстит, знает, чем меня пронять, знает ведь…

— Вздор, — отмахнулся Профессор. — Вы не против, дружище, что я позаимствовал у вас немного спиртного?

Ланцелотовы патлы растрепались и свисали до самых железных заклепок на кожаных нагрудных карманах, сапоги Ланцелота оставляли на ковриках мокрые снежные следы, и сам Ланцелот был невыносимо жалок и нелеп.

— Псину невинную! — плаксиво причитал он. — Бессловесную тварь! Не пощадила, змея! Хлоп — и нету!

— Дружище, прекратите истерику сейчас же, — сердито потребовал Профессор, лихо размешивая в кастрюле жидкое тесто. — Вы говорите абсолютно антинаучные вещи. Ваш домашний любимец найдется!

— Да где он найдется! — заорал на него Ланцелот. — Зима на дворе, в степи снега по плечи, где он тебе найдется?!

Он посмотрел на нас безумными глазами.

— Что вы все сидите на задницах? Подымайтесь! Фонари доставайте! Подымайтесь! Очкарик, бросай свое месиво!

— И не подумаю, — гордо заявил Профессор.

Анни дернула меня за рукав, и мы неуверенно поднялись. Ланцелот схватил нас за руки и потащил за собой по всему дому, распахивая по пути все двери и дверцы, рассыпая на пол гвозди, полотенца и манную крупу, как будто пес мог прятаться в буфете или в шкафчике для инструментов.

— Ищите их! — командовал он с таким видом, как будто возглавлял кавалерийскую атаку. — Ищите их везде!

— А что, еще кто-то потерялся? — заинтересовалась Анни.

— Сволочь эту тоже ищите, — Ланцелот кровожадно погрозил пальцем в пустоту. — Я с ней разберусь. Разберусь как профессионал!

Я отпихнул от себя Ланцелотову руку и объявил, что пойду искать наверху. Я просто хотел поскорее от них от всех отделаться и побыть в тишине, но, наверное, в ту самую минуту и решилась моя судьба стать в их глазах занудой и нытиком, состариться за несколько месяцев до беззубого и безмозглого дядюшки, которого усаживают в кресло и забывают в библиотеке, как шаль или скучную книгу в солнечный полдень после пасмурного утра. Тогда я не почувствовал даже ничего похожего, погасил фонарь и уселся на узкой лестнице между вторым и третьим этажом, глядя в окно на то, как осыпались снежные арки в замученном ветром лесу. Куда мог деваться пес? — думал я рассеянно. Ему холодно будет в лесу в такую ночь. Вот о чем я размышлял вместо того, чтобы спросить себя, когда и почему происходящее в моем доме перестало принадлежать мне одному.

Вдруг на третьем этаже распахнулась дверь, и выхваченный из темноты силуэт лестницы стал похож на скелет доисторического чудовища. Ступеньки рассекли свет на тонкие полосы, и я почувствовал себя как хищник, пойманный охотником в золотистую сеть.

— Эй! — прошипели из-за двери. — Ты здесь один?

Это была Лидия, наивно спрятавшаяся на своей верхотуре в надежде на то, что Ланцелот так и не знает туда дорогу.

— Я один, — ответил я. — Мне велено тебя искать.

— Ну вот я и нашлась, — откликнулась она, по-прежнему не показываясь. — Зайди ко мне, пожалуйста.

Я нехотя встал и взобрался к ней, а она встречала меня на пороге уставшая, без обуви, в связанных мной огромных шерстяных носках глубокого фиолетового цвета.

— Они что, ищут пса? — спросила она. — Они его не найдут.

Я взглянул на нее с интересом.

— Это что, вправду твоя работа?

Лидия закрыла за мной дверь и отправилась вглубь комнаты, привычно огибая свои покосившиеся книжные стопки, которые делали пространство похожим на лесную чащу. Она погасила лампу, и осталась только свечка в залитой рыжеватым воском зеленой чашке. Чашка стояла прямо на полу, возле окна, а свечка была закреплена в ней неровно, и воск с легким стуком капал прямо на деревянный пол, мгновенно застывая. Жизнь в моем доме почему-то сделала Лидию такой невнимательной, но в тот вечер я не стал ворчать из-за этих пятен на полу. Я, как и Лидия, чувствовал себя ужасно уставшим.

Она уселась на пол перед свечкой и уставилась на нее с таким видом, как будто перед ней был целый костер. У нее блестели глаза, и во всем ее облике и вправду было что-то колдовское, жутковатое, косоглазое, ускользающее.

— Садись рядом, — предложила она, и я почему-то послушался. — Конечно, не моя это работа. Но они его не найдут.

Я посмотрел на свечу, перед которой так легкомысленно уселся, почти с опаской.

— Почему это? — спрашиваю.

— Да потому, что каждый будет его искать у себя, — говорит. — Понимаешь? Ты об этом не подумал?

Я об этом не подумал. Я представил себе, как Ланцелот стоит один посреди бескрайней ночной степи по колено в снегу, который переливается зловещим зеленым блеском в лунном свете, как от мороза гудит под его ногами земля, как он почти с ненавистью вглядывается в ровный горизонт и кричит в полный голос — зовет пса, понимая, что его нигде нет на многие километры вокруг. Как Анни бредет сквозь лес, спотыкается о заснеженные поваленные стволы и чертыхается на каждом шагу, и качающиеся тени деревьев сбивают ее с толку, кажутся ей безмолвными лесными чудищами, среди которых ей никогда не узнать нашего милого пса, решившего в эту ночь зачем-то изменить своей природе. Как Профессор, поддавшись на миг общему наваждению, отдергивает пыльную штору на четвертом этаже и видит пустую уходящую вниз улицу, такую крутую, что почти что видно, как она огибает земной шар и возвращается обратно, к его порогу, — над улицей неспешно кружится нестрашный, прирученный, сладковатый снег. Они никогда его не найдут.

— Что же делать? — тихо спрашиваю я, как будто это именно Лидия сочинила для нас эту невыполнимую снежную головоломку.

Лидия смеется и проводит