Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Рождественская феерия» - Альманах Российский колокол

уже полупьяный человек с перевязанным ленточкой тортом прочитал свой графоманский экспромт: «Пусть летит твоя машина в новый и счастливый год! Ты вези, куда попросит весь ташкентский наш народ!»

Джаваду уже нравилось его новое занятие, он словно погружался в суть многоликого и пёстрого города. И одиночество, которое частенько посещало Джавада в последнее время, как-то растворилось. С кем-то он молчал, с кем-то болтал. И темы были самые разнообразные – от политики до цен на базаре. С людьми, которых наверняка никогда не увидишь, можно было говорить о чём угодно. И они, чувствуя то же самое, вдруг рассказывали о самом сокровенном.

В какой-то момент Джавад потерял бдительность, на время отключил свой фейс-контроль. И тут же поплатился.

Впереди, у перехода, стояли мужчина и рядом женщина. Он сразу узнал его, но остановился рядом только потому, что впереди зажёгся красный.

– До Тезиковки довезёте? – спросил мужчина. Стараясь не смотреть на него, Джавад хотел ответить, что он едет в другую сторону. Но тот уже садился, приглашая и жену.

Они расположились на заднем сиденье, и машина тронулась.

– У вас очень знакомое лицо… – сказала женщина, разглядывая Джавада в зеркальце.

Джавад промолчал, только пожал плечами.

– По-моему, вы по телевизору выступаете? – настырно продолжала она.

Через спинку сиденья, через синтепон куртки, через шерстяной свитер Джавад чувствовал её любопытный, сверлящий взгляд.

– Нет, точно, я вас откуда-то знаю!

– Хуршида-хон, ну что вы пристали к человеку? – нарушил молчание её муж. Но в интонации сквозила ухмылка.

– Нет, я не могу ошибиться! У меня хорошая память на лица.

Джавад чувствовал, как краска приливает к лицу.

– Не видите, он не хочет разговаривать… – сказал, хохотнув, мужчина.

– А! Догадалась! Вы артист? Да-да, артист!

– Хуршида, вы ошибаетесь, он не артист… – сказал пассажир.

Джавад узнал его сразу. Он учился на искусствоведческом факультете. Но вместо того, чтобы изучать творчество французских импрессионистов или русских передвижников, он беспрерывно бегал по коридорам и лестницам института, собирал комсомольские собрания, писал протоколы, отчитывался в райкоме комсомола, организовывал субботники или выступал на очередном торжественном собрании, краснея от волнения и возложенной на него ответственности. Его умение вовремя улыбнуться начальству, небрежно и как бы нечаянно «стукануть» на знакомых, его «пролетарский» задор и белозубая улыбка, словно сошедшая с плаката, продвинула его в особый клан, который называется «номенклатура». Когда наступили новые времена, он быстро сориентировался. Под ветром перемен он развернулся, как хорошо смазанный флюгер, ровно на сто восемьдесят градусов. Он забыл о своей диссертации на атеистическую тему и стал примерно посещать мечеть. Он был из породы людей, которые могут приспособиться ко всем жизненным обстоятельствам.

Наконец семейная пара доехала до пункта назначения.

– Сколько? – спросил строго человек.

– Сколько дадите… – Джавад просто мечтал, чтобы они скорее убрались из его машины.

Человек положил деньги на переднее сиденье. Примерно треть того, что полагалось за этот неблизкий маршрут. Но и это не было завершающей точкой поездки. Когда они выходили, он что-то шепнул жене с гадливой улыбкой.

– Правда? – изумлённо воскликнула женщина и, наклонившись к окну, уставилась на Джавада. – Ну конечно! Как же я вас не узнала! Бедненький! Пи-са-тель!

И она посмотрела, как смотрят на больного котёнка – с жалостью и брезгливостью.

Джавад рванул машину так, что задымились покрышки. Настроение было испорчено. Он уже не хотел никого возить. Он хотел скорее вернуться домой, залечь в ванну и смыть с себя отвратительно липкие воспоминания о нечестном хозяйчике станции техобслуживания, о последних пассажирах, о скользком «идеологе», узнавшем его, об отвратительном запахе денег проститутки.

Джавад позабыл, что сегодня тридцать первое декабря. Забыл, что именно в такой день происходит волшебство и добрый Дед Мороз приносит подарки… Грубая проза обыденности стёрла на время то, что когда-то олицетворял… Новый год. Запах мандаринов, шампанское, наряженные ёлки, гости в доме, смех. Это было совсем недавно, в детстве. И вдруг всё это ворвалось в его тесную машину. В тот момент, когда его «Жигулёнок» стоял на красном сигнале светофора, распахнулась дверь и в кабину, не спрашивая, с хохотом влетела девушка. В руках у неё была еловая ветка, из сумки пахло мандаринами, а из сетки-авоськи торчали серебристые горлышки дефицитного в тот год шампанского. А в руках парня – объёмистый чемодан на колёсиках и дорожная сумка. И смеялись они не оттого, что были пьяны. Смеялись они от счастья, от близости друг к другу, от переполнявшей их юности.

– С Новым годом, дядечка! – закричала девушка. И от её звонкого голоска, от её ослепительной улыбки произошло маленькое чудо – Джавад вдруг позабыл о своих предыдущих пассажирах, вспомнил, что сегодня праздник.

– С наступающим! Куда вам?

– Куда хотите! Хотим просто покататься и согреться! Нам до самолёта ещё целый час! Хотите мандарин? – девушка очистила плоский мандаринчик и протянула его Джаваду. – Мы сегодня расписались! – сообщила она. – Мы теперь муж и жена! И скоро самолёт унесёт нас далеко-далеко, к Золотому Рогу! Слышали про такой?

И они наперебой стали рассказывать про себя. Оказывается, девушка была из Зеравшана, а парень – матрос из Владивостока. Познакомились через сестру парня, переписывались два года и теперь он приехал за ней.

– А знаете, как называется его корабль? «Яростный»! Красиво, а? Он меня обещал покатать на нём! А я-то и моря никогда не видела!

И всё вдруг стало как-то вкусно и тепло. И маленький сочный плод, и Стив Уандер из магнитолы, и эта счастливая, бесшабашная пара. Они пили шампанское из пластиковых стаканчиков, целовались, хохотали.

Уже смеркалось, а Джавад возил их по улицам города. Светились лампочки на ёлках, улицы были полны предновогодней суеты.

На стоянке в аэропорту расставались друзьями. Они успели рассказать про себя так много, что Джаваду казалось, что он знает их с самого рождения.

– У нас будут три мальчика и две девочки! – уверенно заявила девушка.

– Нет, – кричал морячок, – Три пацана и три принцессы!

И девушка тут же согласилась с ним и крепко поцеловала его.

– Ну, спасибо вам… – Парень пожал руку Джавада.

– Вам спасибо, – улыбнулся Джавад.

– А нам-то за что? – засмеялась девушка.

– Так… – неопределённо ответил Джавад.

– Там, на сиденье, деньги, – сказал моряк. – Наменял вчера, а истратить не успели… А там они мне ни к чему…

– И шампанское там, и мандарины! – Девушка протянула узкую ладонь. – До свидания, дядя Джавад.

Обнявшись, они пошли в сторону аэропорта, продолжая смеяться, о чём-то говорить, спорить.

Джавад сел в машину, оглянулся – на заднем сиденье лежали мандарины, шампанское и свёрток. Джавад развернул его. Плотная пачка денег упала на пол.

Джавад торопливо вышел из машины. Оглянулся. Счастливая