Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Рождественская феерия» - Альманах Российский колокол

добавлю немного… – Лёгкая волна благодарности поднялась в душе Джавада, но тут же исчезла. – Но сейчас, к сожалению, я истратил все наличные. Поэтому ты полностью получишь деньги в начале января, замётано?

Джавад не сразу понял смысл сказанного.

– Как?!! – вырвалось у него. – Но мне не нужно в январе! – закричал Джавад, но осёкся на полуслове. – Нет, конечно, они мне и в январе нужны… Но почему не сейчас?..

– Да не дёргайся так! Получишь ты свои деньги! – даже с укоризной сказал заказчик.

Он крепко пожал Джаваду руку, засунул кассету с готовым фильмом в портфель и умчался на своей серебристой «Тойоте». Джаваду не было себя жаль. Он был противен сам себе, он ненавидел себя больше, чем бывшего автомеханика, оставившего его с носом.

Деньги. Деньги. Деньги…

Мысль о них судорожно металась, как мышь, попавшая в ведро с водой. Завтра Новый год, а денег нет на кило мандаринов!

Конечно, деньги можно занять у друзей. Но они были из того же «взвода», что и Джавад. Не умели они, бедолаги, хитрить, изворачиваться, брать мелкие взятки, воровать. И заработать толком не могли. А таких, нормальных людей, было в те годы большинство: токарей, инженеров, врачей, музыкантов, писателей, киношников…

А у тех, у кого деньги водились во все времена, Джавад не хотел просить. «Из гордости нищего», – с горечью подумал он про себя.

Джавад вспомнил приятеля, который как-то сумел выплыть, – у него водились сбережения. Он позвонил ему, и они встретились. Краснея от стыда, Джавад попросил у него дать взаймы:

– В январе я тебе обязательно верну, ты же меня знаешь…

– У меня дочь в больнице, предстоит операция, – грустно сказал приятель. – Я уже почти всё истратил на лекарства… Поверишь, там, в больнице, нет даже элементарных бинтов. Мне самому надо искать, где можно перехватить деньги… Понимаешь?

Джавад понял, что приятель скатился в многочисленный «взвод» безденежных неудачников.

Они уже прощались, когда приятель вдруг сказал:

– Слушай, ведь у тебя есть машина! По сравнению со мной ты просто Ротшильд! Можно «побомбить» перед праздником…

– Что? – не понял Джавад.

– Ну, полевачить… Как-никак живая копейка!

Джавад холодно поблагодарил его за совет, и они разошлись.

Он брёл домой и чувствовал, что ему не хочется туда идти. Конечно, вспомнил заезженную сентенцию, что «счастье – это когда утром хочется идти на работу, а вечером – домой». Джавад подумал, что сейчас он точно не относится к этой радостной группе населения.

Дойдя до дома, Джавад понял, что совет приятеля может быть полезен. Стараясь не сгущать красок, Джавад рассказал жене, как его «кинул» хозяин СТО. Она промолчала и пошла на кухню мыть посуду. Это молчание было плохим знаком, и Джавад, обняв её за плечи, пообещал, что непременно раздобудет денег.

На следующий день он наскрёб дома на пять литров бензина, долго заводил свою «копейку», которая почти месяц стояла на приколе, и выехал «бомбить».

Он доехал до окраины города и стал на перекрёстке «спального» жилого массива в ожидании первого клиента. Почти тут же к нему подошёл водитель зелёного «Москвича», стоявшего неподалёку. Он крутил в руках ключи и перекидывал мокрую сигарету из одного угла губ в другой.

– Привет, – сказал он, но в голосе Джавад не услышал никакой приветливости.

– Доброе утро, – ответил Джавад небрежно.

– Катил бы ты отсюда… – водитель «Москвича» выплюнул окурок.

– Ты что, купил это место? – Джавад постарался сказать это развязно, в тон ему.

– Не нарывайся, ботаник… – улыбнулся, блеснув золотой фиксой. Подошла женщина.

– Свободны? – спросила она Джавада. Владелец «Москвича» распахнул перед ней дверцу:

– Садитесь, мадам!

Женщина послушно села в его машину.

– Если не жалко баллонов, здесь больше не появляйся… – сказал фиксатый на прощание и уехал.

Джавад остался один. Менять место он не хотел. Здесь вероятность встретить знакомых была меньше, чем в центре. А мысль о том, как бы не нарваться на знакомых или, не дай бог, родственников, назойливо крутилась в голове всю ночь.

Издали по пустырю, прихрамывая, медленно шла старая женщина. Рядом, придерживая её за руку, шёл подросток, видимо её внук.

– До семнадцатой больницы не довезёте? – комкая в руке деньги, спросил он.

– Садитесь….

– Уф-эй… Надо было на автобусе… – сказала женщина, с трудом влезая в салон. По морщинистому лицу текли слёзы. Что-то сжалось в груди Джавада – в этот момент она была похожа на мать.

Всю дорогу женщина кашляла и тихо жаловалась на свои ноги, на свою старость и на всю жизнь.

Джавад остановил машину у ворот старой больницы.

Внук протянул деньги.

– Не надо, – сказал Джавад.

Подросток стал вяло настаивать.

– Бьют – беги, дают – бери! – строго сказала женщина. – Тебе ещё на шприцы надо… – она оглянулась, впервые улыбнулась. – Спасибо, сынок.

Они медленно пошли к воротам больницы.

«Благодарность дороже денег», – вспомнил Джавад мамину пословицу.

Вторым пассажиром была девушка. Всю дорогу она подкрашивалась, припудривалась, стараясь хоть как-то спрятать тёмные мешки под глазами после бурно проведённой ночи. Она щедро рассчиталась, скорее поделилась доходом от своего древнейшего промысла. Выпорхнула из машины, чтобы побыстрее добраться до своей постели, провалиться и заснуть до вечерне-ночной смены. Деньги проститутки сильно пахли духами и ещё чем-то. У Джавада мелькнула неприятная рефлексия, что и он, держа в руках эти бумажки, в какой-то степени относился сейчас к её профессии. Но тут же успокоил себя очередной сентенцией, что «деньги не пахнут».

Потом было ещё несколько клиентов. Его «копейка» колесила по городу, заезжала в узкие переулки старых районов, мчалась по широким проспектам, останавливалась у серых пятиэтажек с грязными подъездами, чинно проезжала по «кварталу бедняков» – так назывались районы, где красовались дворцы новых нуворишей. Лица мелькали как в калейдоскопе. Хотя каждый пассажир имел свой характер, свои привычки. Кто-то безудержно болтал, кто-то мрачно молчал. Кто-то был весел, кто-то грустил. Они входили в маленькую машину Джавада со своим миром, со своим хвостом воспоминаний, со своими, неизвестными ему судьбами. И, глядя на дорогу, Джавад слышал обрывки разговоров, видел в зеркале заднего вида то улыбку, то отрешённую растерянность, то грусть. Кто они? Молодые, старые, совсем дети и глубокие старики. Разбитные молодки и ворчливые старухи, здоровые и больные, богатые и бедные… Красивые и уродливые. Но постепенно лица стирались из памяти. Джавад почти привык к своей новой роли, почти безошибочно называл требуемую сумму, запросто определял оптимальный маршрут. Некоторые, выходя из машины, не забывали поздравить его с наступающим годом. В ответ Джавад с удовольствием поздравлял и их. Добавлял при этом: «Чтобы новый год был бы лучше этого!» И все радостно соглашались с этим. А один