Звезда на излом - Мария Кимури

вернуло его в действительность, и лишь после удара он ощутил боль в руках, вонь паленого, жжение от жара на спине, на затылке — и на лице, которое только что пузырями не пошло.

— У тебя волосы горели, болван безмозглый! Вот же вы в голову ударенные все!

И высокий худой синда, Враг знает, откуда взявшийся, врезал ему по шлему второй раз.

— Опять... Опять!!! — простонал нолдо. — Опять бесполезный болван!!

5

— Да, болван! Вставай, дерево! Пока мы не сгорели тут сами! Обойдем с другой стороны, пока можем! Не трогай лицо, лосище тупое! Бежим, не то я тут с тобой сам сгорю!

Устав говорить, он вздернул нолдо на ноги и, вцепившись в локоть железными пальцами, потащил за собой. Карнетьяро шел, шатаясь как пьяный, оглушенный и отравленный виной до самых костей.

Он снова потерял вожака. Снова не спас его. Второго из своих князей. За брата кано Тьелкормо оторвёт ему голову прямо у фэа и будет прав тысячу раз! Ходячее несчастье, позор всего войска Первого дома, вот он кто!

— Очнись! — серый больно пнул его по щиколотке. — Бежим!!

По другую сторону маяка один склад пылал, но второй и вправду разобрали, лишь одна из его стен горела, лёжа внутри бывшей постройки, да доски крыши валялись повсюду, и вдоль каменной стены справа пробежать было нетрудно.

— Отпусти, полудурок, какого драуга! — нолдо попытался высвободиться. — Я заслужил здесь сдохнуть!

— Никто из нас не заслужил здесь умереть! Ни ты, ни даже твой князь, будь он неладен! Ни тот десяток эльдар и аданов, что засыпало брёвнами вместе с ним! Беги или я погоню тебя пинками!

— Ты спятил, серый?

— Можно подумать, ты в своем уме, черно-красный!

Синда вдруг обернулся, вглядываясь в верхний конец улицы. Взял лук наизготовку. Там, позади, дрожал от жара воздух и пылали стены, но волей случая, горящие дома здесь рушились то друг на друга, то внутрь себя, проход не завалило, и, если очень захотеть жить и уметь терпеть, пройти ещё было можно. Наверное.

— Орки вроде не рвутся в пожарища так... Не разобрать в проклятой жаропляске!

Карнетьяро невольно слушал его, как треск пламени или далёкие испуганные вопли орков. Ему хотелось... Не быть. Не стоять тут, прижимаясь к горячей стене. А честно лежать под брёвнами рядом с кано Карнистиром.

Нет, гореть все же не хотелось. Но быть было... Нестерпимо стыдно. Нестерпимо жгло лицо и уши, от стыда или ожогов, не разберёшь.

—Смотри туда, — толкнул его странный синда.

Карнетьяро посмотрел — и вздрогнул.

Их было четверо или пятеро — высоких не по-орочьи, бредущих и пятящихся по самой середине улицы, поддерживая друг друга. А вот то, что маячило позади них, было врагами уже наверняка.

— Чего встал? — вдруг обыденно сказал синда. — Мне нужны еще стрелы, а им вода, облиться. Там вон, — мотнул белобрысой головой в сторону гавани, — должны быть хоть орочьи стрелы, от первой волны. Ведра для воды — по всей гавани полно. Вставай. Иди, неси воду и стрелы. Пока они ещё идут. Я их прикрою.

И серый натянул лук, прищурясь в пожарище.

Как кукла, которую потянули за верёвочки, Карнетьяро нога за ногу побрел вдоль стены к воде. Шаг за шагом, чем больше он двигался и думал о простых, обычных вещах — вёдрах, стрелах и своих прожженных перчатках — тем больше он словно бы выныривал из черного отчаяния и двигался все увереннее. Через двадцать шагов он перешёл на бег и даже задумался, на чем потом плыть, если их не дождались.

Но их ждали. Одна из тех самых стен склада, обугленная слева, колыхалась у остатков причала, окружённая пустыми бочками. Два десятка живых на ней — те, кто шел впереди и раненые, которых они тащили — сердито закричали и замахали руками.

— Где Нэньо, где ты его потерял? — крикнул кто-то из иатрим.

— Быстро на плот! — просипел Эгалмот.

— О, лорд, ты живой, — рассеянно ляпнул Карнетьяро. — Не могу. Там ещё пятеро отступают по улице, этот бешеный с луком их прикрывает. Нужны стрелы и пару вёдер воды. Чтобы они не зажарились там совсем.

На этих словах он вошёл в воду, окунулся с головой. Выпрыгнул обратно с воплем, потому что после пламени улиц вода Сириона показалась зверски холодной, как из проруби.

— Вот же головой поплыл, — заметил один из атани. Выпрыгнул с плота и протянул нолдо кожаное ведро-мешок. Второе, деревянную бадейку с верёвочной ручкой, мирно плававшую у берега, тот приметил сам. Колчан стрел ему протянул фалатрим со свежим ожогом поперек лба и с подпаленными волосами. Колчан был дориатский.

Накинув ремень колчана на шею и зачерпнув воды обеими руками, Карнетьяро бегом бросился обратно в дрожащую от жара улицу.

Теперь и ему стало видно, что отступающих именно пятеро. Они идут, шатаясь, замотавшись в плащи с головой. И особо злобные орки даже в этой огненной трубе пытаются их догнать...

Донёсся звук тетивы Нэньо, один орк упал.

— Снимай, — велел Карнетьяро, подбежав.

Синда плеснул себе в лицо и на голову из ведра, стащил колчан с шеи нолдо. А затем Карнетьяро очертя голову бросился со своими ведрами вверх по улице.

— Дубина ты упертая! — сипло припечатал сзади Неньо и снова спустил тетиву.

Жар здесь стоял такой — невозможно было понять, как те пятеро, сухие, все ещё идут. Одежда их дымилась.

Один упал как раз, когда Карнетьяро подбежал к ним, задержав дыхание, и выплеснул одно ведро на всех сразу, не глядя. До того они молчали, а вот от воды кто-то коротко охнул. Полведра нолдо вылил на упавшего.

Теперь стало видно, что четверо тащили пятого, изрубленного и утыканного стрелами, хотя сами едва стояли на ногах. Немного воды нолдо вылил особо на пятого, остаток снова расплескал на всех.

И взвалил упавшего на себя. Лишь бы ведра не потерять.

Вдохнул — горло обожгло. Дышать было почти нечем... Только дунул навстречу ветер от гавани, зовя к себе.

— Я быстро! — выкрикнул Карнетьяро, устремляясь к воде.

Бегом, бегом, бегом... Вода испаряется с одежды, а лицо жжет уже едва терпимо, и он шипит от боли, только прибавляя шаг, а воин на его спине тихо стонет сквозь зубы...

Сразу за маяком раненого подхватили другие руки, понесли к воде, а вверх