Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Коллектив авторов

другом, главное и второстепенное дополняют друг друга, люди и оборотни сосуществуют друг с другом». Законченность данного замысла не только отражает художественное разнообразие в «Ляо Чжай чжи и», но и привносит новые темы в сокровищницу художественных приемов романов древности» [1, с. 121]. Другой пример – история любви между молодым человеком Ван Дином и девушкой-призраком У Цююэ в новелле «Осенняя луна», которая также рассказывается от имени «всеведущего автора». Новелла «Лисий сон» несколько отличается. В ней повествуется об истории любви Би Ианя и Третьей лисицы, и повествование также ведется от имени «всеведущего автора», а в самом конце новеллы – от первого лица («я сказал»), т. е. от лица «историка этих странностей». Некоторые ученые отмечают: «Пу Сунлин и себя делает героем новеллы, причем его голос слышен как в начале, так и в конце рассказа. В начале рассказа Би Иань прочитал новеллу “Красавица Цинфэн”, и это привело к появлению девушки-лисицы, в конце же рассказа повествование дополняется такой строчкой от имени автора: “Если была такая лиса, то она достойна кисти и туши Ляо Чжая”. В этом присутствует отчасти самолюбование, отчасти подшучивание автора над собой» [4, с. 109]. Фактически в этой новелле о сне посредством рассказа от третьего лица с вкраплениями повествования от первого лица также реализуется двухуровневый нарратив. Другими примерами такого двухуровневого повествования, когда нарратив ведется от третьего лица и от лица автора («историка этих странностей»), можно назвать новеллы «Расписная стена», «Бог грома», «Подмененная невеста», «Пока варилась каша (Продолжение старой истории)», «Осенняя луна», «Химеры Пэн Хайцю», «Оборотень-черепаха», «Шао девятая», «Сон старого Бо», «Исцеление Ян Дахуна», «Лодочники с переправы Старого дракона» и др.

Пу Сунлин совмещает повествование от третьего лица от имени «всеведущего автора» с повествованием от лица «ненадежного рассказчика». Классическим примером нарратива от третьего лица является новелла «Сон старого Бо». В начале новеллы «всеведущий автор» представляет нам старого Бо и его старшего сына Бо Цзя. Когда же старый Бо засыпает, устами «ненадежного рассказчика» описывается его сон и вводится тема алчных и бесчеловечных чиновников. В конце новеллы опять появляется «историк этих странностей», сокрушающийся о сложившемся положении дел; таким образом реализуется двухуровневое повествование.

Кроме того, в новеллах о снах из «Рассказов Ляо Чжая о необычайном» есть и другие смелые приемы. Например, в новелле «Ученый из округа Фэнъян» в описании сна, который одновременно видят трое, показана глубокая привязанность жены к своему мужу. Ученый из округа Фэнъян учился в дальних краях и долго не возвращался домой. Жена очень тосковала по мужу и во сне последовала за красавицей, чтобы отыскать супруга. По дороге они встретились, но ее супруг, не обращая на нее никакого внимания, стал флиртовать с красавицей; от стыда и негодования жена хотела умереть. К счастью, подошел младший брат жены, Сань-лан, и жена пожелала, чтобы брат проучил ее мужа, и тот действительно зашиб огромным камнем своего зятя. Жена в испуге проснулась. На следующий день, когда ученый вернулся домой, пришел брат жены, они разговорились, и оказалось, что всем троим приснился один и тот же сон. Несмотря на то что новелла «Ученый из округа Фэнъян» содержит отсылку к танской новелле Бай Синцзяня «Три сна», в ней также присутствуют новаторские приемы. В новелле «Три сна» описаны три отдельных сна. В первом сне «одному снится, что он куда-то пошел, а другой наяву встретил его в этом месте». Здесь рассказывается о том, как Лю Юцзю возвращался поздно вечером домой и, проходя мимо двора буддийского храма, вдруг увидел там свою жену, сидящую за столом и веселящуюся в компании молодых мужчин и женщин. Лю Юцзю в ярости схватил черепицу и бросил ее в пирующих, но вдруг люди во дворе исчезли. Он поспешил домой, а его жена сказала, что только что видела сон. Во сне она посещала какой-то храм с большой компанией незнакомых ей людей, и как только они уселись за стол, кто-то швырнул в них черепицу, и она проснулась. Во втором сне «один что-то делает, а другой видит это во сне». Здесь рассказывается история о том, как Юань Чжэня направили надзирателем на далекую границу, а Бо Цзюйи написал стихотворение на стене храма Цзыэнь, и Юань Чжэнь увидел это во сне. В третьем сне «двое одновременно видят друг друга во сне». В нем рассказывается сон некоего Ду Чжи, который остановился переночевать на постоялом дворе в Тунгуани. Ночью ему приснилось, что он пришел в храм на горе Хуашань и встретил гадалку по фамилии Чжао, черную и высокую. На следующий день он прибыл в храм на горе Хуашань и действительно встретил там гадалку по фамилии Чжао, точь-в-точь как во сне, и, более того, во сне она также видела Ду Чжи. Из этого следует, что в новелле «Три сна» представлено простое изложение трех, пусть и удивительных, но никак между собой не связанных произведений. Оригинальность замысла новеллы «Ученый из округа Фэнъян» заключается в том, что в ней говорится о трех людях, которые видят один и тот же сон, и таким образом описывается глубокая привязанность жены к мужу, что является новаторским приемом.

Другим примером может служить новелла «Лисий сон», в которой с помощью сна о сне рассказывается любовная история. Студент Би Иань, находясь под сильным впечатлением от новеллы «Красавица Цинфэн» из «Ляо Чжай чжи и», смог сконцентрировать свои мысли таким образом, что встретил Третью лисицу во сне и «слился с ней в радости». Хэ Шоуци в своих комментариях к «Ляо Чжай чжи и» очень высоко оценивает новаторство данной новеллы: «Лиса-оборотень – мираж, сон о лисе-оборотне – мираж вдвойне; а сон о лисе-оборотне, который и не сон вовсе, – еще бóльший мираж». Ведь поговорка гласит: «Если снится, что видишь сон, то это и не сон вовсе» [3, с. 891]. Ма Жуйфан также отмечает, что новелла «Лисий сон» особенно нравилась Пу Сунлину, и это одно из самых выдающихся произведений сборника «Рассказов Ляо Чжая о необычайном». В ней есть три выдающиеся особенности: во-первых, в этом шедевре история лисицы-оборотня вплетена в мир сновидений. Во-вторых, это произведение унаследовало от предыдущих эпох замысел описания сна во сне [1, с. 297]. Дань Минлунь, комментатор «Ляо Чжай чжи и», в отношении повествования отметил: «Когда Би Иань рассказывает о своем сне, он сам знает, что ему снилось, но это не было сном; когда же Ляо Чжай описывает сон, то он говорит, что это не просто сон, он отрицает, что это не было не сном (тройное отрицание сна)» [3,