Наталья Панченко - Теория текста: учебное пособие

Порождение текста как способ включения текста во внетекстовую действительность. Сущность процесса порождения текста. Порождение текста прежде всего связано с порождением смысла в широком значении. По мысли Ю.М. Лотмана, «можно себе представить некоторый смысл, который остается инвариантным при всех трансформациях текста. Этот смысл можно представить как дотекстовое сообщение, реализуемое в тексте. На такой презумпции построена модель «смысл-текст». При этом предполагается, что в идеальном случае информационное содержание не меняется ни качественно, ни в объеме: получатель декодирует текст и получает исходное сообщение. Опять текст выступает лишь как «техническая упаковка» сообщения, в котором заинтересован получатель… Но при таком подходе утрачиваются способности обслуживать другие функции, присущие тексту в естественном состоянии» [Лотман 1996, с. 13].

Если говорить о порождении как о способе включения текста во внетекстовое пространство, то наиболее значимыми функциями становятся творческая функция и функция памяти.

Творческая функция включает процесс порождения в область деятельности по «производству текстов или по производству и потреблению текстов (а по существу, коммуникантов как сложных языково-параязыково-неязыковых текстов)» [Основы общей риторики 2000, с. 7]. Таким образом, порождение затрагивает материал культуры. В данном аспекте главным становится соотношение текста и контекста, что трансформируется, в свою очередь, в соотношение:

1) текста и подтекста (при котором выявляются скрытые смыслы, заложенные в тексте);

2) текста и затекста (при котором выявляются совокупность психоязыковых факторов, предшествующих моменту порождения).

Данный аспект выявляет специфику социокульторологнческото погружения текста как репрезентанта отдельной социокультурной области.

В этой связи можно выделить два типа порождения смысла текста:

1) имплицитный, основанный на ассоциативной развертываемости текста;

2) эксплицитный, при котором развертывание происходит через грамматические, лексические, интонационные и прочие связи.

Кроме того, смыслопорождеиие являет собой действие двух взаимонаправленных механизмов: контаминации (свертывании) и компрессии (развертывании) [Мурзин, 1976]. Сущность свертывания состоит в выявлении содержательной доминанты текста, а развертывание осуществляется через приемы содержательной компрессии (ассоциативные, синонимические и т. д. связи), которые базируются на трех видах фоновых знаний:

1. социальных, т. е. известных всем участникам речевого акта еще до начала сообщения;

2. индвидуальных, т. е. известных только двум участникам до начала сообщения;

3. коллективных, т. е. известных членам определенного коллектива, связанным профессией, социальными отношениями и др. (например, специальные медицинские знания, политические и т. д.) [Валгина 2003, с. 16].

Реализация функции памяти текста связана, прежде всего, с идеей «языкового существования»: «Язык окружает наше бытие как сплошная среда, вне которой и без участия которой ничто не может произойти в жизни. Однако эта среда не существует вне нас как объективированная данность; она находится в нас самих, в нашем сознании, в нашей памяти, изменяя свои очертания с каждым движением мысли, каждым проявлением нашей личности. Вот эта наша постоянная, никогда не прекращающаяся жизнь «с языком» и «в языке» и есть то, что называется языковым существованием» [Гаспаров 1996, с. 5].

По Б.М. Гасиарову, порождение текста связано и следует из способности памяти к континуальной, нерасчлененной переработке языковой и речевой информации. Все, что нужно продуцировать говорящему, уже содержится в его языковой памяти в виде готовых блоков информации. Данные блоки генетически восходят не только к языковому опыту говорящего, но и связаны с его предметно-коммуникативной деятельностью. Это деятельность связана и с особенностями ситуации, и со способностью эвоцировать и трансформировать ранее уже известные тексты: «Языковая память говорящего субъекта представляет собой грандиозный конгломерат, накапливаемый и развивающийся в течение всей его жизни. Она заключает в себе в полу сплавленном, текучем состоянии гигантский запас коммуникативно заряженных частиц языковой ткани разного объема, фактуры, разной степени отчетливости и законченности: отдельные словоформы, каждая в окружении целого поля более или менее очевидных сочетательных возможностей; готовые словесные группы, в каждой из которых просматриваются различные возможности модификации, расширения, усечения, замены отдельных элементов, синтактико-интонационные фигуры, лишь частично заполненные отдельными опорными словами, в окружении целых полей словоформ и словосочетаний, пригодных для их полного воплощения; целые готовые реплики-высказывания (опять-таки с возможностями их модификации); различные риторические «жесты», за которыми проглядывают более крупные речевые блоки и даже целые тексты, ассоциируемые с такими «жестами», наконец, отдельные куски текстов, относящимся к различным сферам и жанрам языкового существования, которые говорящий помнит с разной степенью отчетливости – будь то точное знание наизусть, или приблизительное, размываемое лакунами воспоминаний, или смутный, едва просвечивающий в памяти образ» [Гаспаров 1996, с. 104]. Таким образом, вся наша языковая деятельность пронизана блоками-цитатами из предшествующего языкового опыта. Говорящему не нужно каждый раз конструировать сообщение, все фрагменты текста уже существуют в памяти целиком (в виде эвоцированных или трансформированных фрагментов ситуации), а языковая память выносит необходимые фрагменты на поверхность сознания. Необходимый фрагмент просто «узнается».

Механизм узнавания при порождении текста связан, прежде всего, с особенностями условий порождения текста.

Условия порождения текста. Под условиями порождения понимаются порождающая интенция (прагматическая установка автора), авторская модальность, способы ее реализации в текстовой модальности, целеустановка и коммуникативное намерение. «Текст как цельное речевое произведение имеет свои закономерности образования. Текстообразование осуществляется под влиянием целеустановки самого текста и целеустановки конкретного автора текста. Первое диктуется самим текстом, его типом, жанром, задачами, которые он реализует. Второе всецело связано с авторской модальностью, так как любое сообщение заключает в себе не только информацию, но и отношение автора к сообщаемой информации. Последнее особенно важно в установлении прагматики текста, поскольку связано с интерпретационной стороной текста. Автор не только формирует собственно текст, но и направляет читателя в его интерпретации. Прагматическая установка текста исходит из самого текста – его назначения, вида, жанра… При начале работы над текстом известной бывает его общая целеустановка – информирование, обучение, инструктирование, декларирование и т. д. Таким образом, каждый текст имеет свою прагматическую установку. Она определяет и форму текста, и отбор материала, и общую стилистику и др. Однако автор как конкретный субъект, подчиняясь общим правилам построения текста данной направленности, вносит свои, личностные коррективы в построение текста, т. е. осуществляет свою, авторскую прагматическую установку. Обе установки совмещаются, могут накладываться друг на друга, но по каким-то причинам расходиться и даже вступать в противоречие» [Валгина 2003, с. 24].

Сущность прагматической установки заключена в осознанном намерении говорящего оказать определенное воздействие на слушающего. Иерархия прагматических установок формирует прагматическую направленность текста, что реализуется, в свою очередь, в коммуникативно-прагматической структуре содержания текста. Под коммуникативно-прагматической структурой понимается «определенным образом организованное и упорядоченное средствами языка содержание текста в соответствии с коммуникативной целеустановкой авторов и прагматической направленностью текста» [Крижановская 1997, с. 131]. Например, в научном тексте характер структуры содержания зависит от жанра. Так, структура эмпирической статьи (статьи, содержащей описание какого-либо эксперимента) создается последовательностью следующих коммуникативно-прагматических блоков: «введение темы», «формулировка проблемы», «постановка цели и задач исследования», «описание стадий эксперимента», «выдвижение гипотезы», «конечный императив», или «прогнозирование». Обязательными компонентами коммуникативно-прагматической структуры теоретической статьи являются компоненты «ведение темы», «постановка цели и задач исследования», «формулировка проблемы», «конечный императив». В структуре же научно-методической статьи весьма условно можно выделить лишь коммуникативно-прагматические блоки «ведение темы», «конечный императив» и «прогнозирование» [Крижановская 1997, с. 132]. В рекламном тексте коммуникативно-прагматическая структура формируется как проекция аргументативной структуры на композиционно-прагматическую структуру (в виде совокупности таких блоков: кто продает, что продает, кому (имплицитно, в виде установки на целевую аудиторию), где).